Орешета, М. Г. Морской десант вызывает огонь на себя / М. Орешета // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах / Мурм. орг. Союза писателей России. – Мурманск, 2004. – № 4.

Разведчик бредил. А в землянке у Крилова в это время шло совещание, которое решало его судьбу. Абсурд, но участники совещания рассуждали так: по всем мыслимым и немыслимым законам войны Бакин должен был погибнуть в бою или утонуть в море, а раз жив, значит попал в плен и дал согласие работать на врага. Его привязали к плоту и направили в наше рас положение. Возможно, Бакин ещё раньше был завербован, и это он виновен в гибели отряда. Участники совещания понимали лживость обсуждаемой версии, но никто не хотел отвечать за провал операции. Бакина допрашивали. От него требовали признания. Он ругался, расска зывал, как погибали друзья, просил их похоронить, требовал пистолет с од ним патроном. Ему не верили. Через несколько часов на стол генерала Кабанова лёг отчёт о допросе старшины второй статьи Бакина. Следователи отмечали в нём, что развед чик даёт противоречивые сведения о том, как были одеты немцы, что он очень хорошо описывает бой, что у него довольно профессионально пере вязана рана, и что невозможно было выжить в тех условиях, в которых он оказался. Генерал несколько раз прочитал документ. Потом отложил его. Вышел на улицу и по выдолбленным в скале ступенькам поднялся на вершину сопки. Вокруг горбатились белоснежные сопки. Тёмным лезвием ножа врезался в них залив моря. Вдали, на западе, едва виднелся хребет Муста-Тунтури. Место, где погиб отряд Юневича, скрывалось за вершинами полуострова Средний. Кабанов задумался. За гибель отряда придётся отвечать в первую очередь ему. Отвечать перед штабом флота, перед своей совестью. В недавнем разговоре по телефону ко мандующий Северным флотом адмирал Головко просил в деталях разо брать провал операции и приготовиться к приезду специальной комиссии. Генерал вздохнул и поступью страдающего ревматизмом человека вернул ся к себе в кабинет. На докладе следователей появилась его резолюция: «Срочно отправить в госпиталь». В госпитале Саше отрезали часть ступней и отправили долечиваться в Мурманск. Вслед за ним последовало «Личное дело», в котором заняла своё место бумага, где между строк читалось слово «предатель». До 1975 го да эта бумага портила жизнь ему и его семье. Он страдал, но терпел. Несколько раз родные и знакомые советовали: - Плюнь ты на всё и поезжай в свою деревню. Будешь жить нормально, там никто ничего не знает! - У меня друзья лежат на сопке, не похороненные, - отвечал Бакин и про должал терпеть.