Орешета, М. Г. Гранитный линкор : художественно-документальная повесть / Михаил Орешета ; фотографии автора [и др.]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2021.

166 Михаил Орешета пробила щеку, оторвала часть языка и раскрошила зубы. Те ряя сознание, Николай подумал: «Что ж я не написал домой, что в десант иду...» В 6 часов 40 минут от Юневича пришла радиограмма: «Имею убитых 11, раненых 2, противник окружает». Разведчикам удалось прорваться через кольцо врага. Ра неных вытащили, Соломонова сочли погибшим. Спустя два часа его случайно обнаружили немецкие санитары. Зрелище было не для слабонервных. На порозовевшем от крови сне гу умирал морской пехотинец: вместо лица кровавое меси во, над которым ритмично поднимались багровые пузырьки - признаки теплившейся в теле жизни. Туловище прикрыва лось изорванной в клочья телогрейкой, из-под которой выгля дывали внутренности. Шёл снег. Снежинки ещё таяли на теле Соломонова. - Этот русский пока жив, - констатировал фельдфебель Дитмар. - Не хватило ещё одного грамма стали Рейха, - согласился ря довой Фейге. - Сейчас мы восполним. - Да, - согласился Дитмар, - но у меня приказ: найти одно го русского и доставить его для допроса. Я не уверен, что по том будут ещё живые. Не уверен. Они, похоже, готовятся все умереть. Фейге, сделайте несчастному укол и отправьте его в лазарет. Неделю фронтовые врачи австрийской группировки «Норд» боролись за жизнь военнопленного Соломонова. Когда куриро вавшему дело сотруднику Абвера Фрицу Штраубе доложили о том, что пленный может говорить, тот ответил: -А мне уже и так всё ясно. Выбросьте его вон или отправьте в лагерь. Может пригодится для Вермахта как рабочая сила. Николая перевели в госпиталь посёлка Лиинахамари. Потом были концлагеря в Финляндии, Польше, Гёрмании и, наконец, возвращение домой через фильтрационный лагерь для бывших военнопленных. Июньской ночью 1947 года он постучал в окно родного дома: