Новоселова, Н. И. Вы стали для меня необходимостью..." : (об О. И. Бычковой) / Н. В. Новоселова // Наука и образование. - 2008. - № 9. - С. 165-166.

Н. В. Новоселова «Вы стали для меня необходимостью...» (об Ольге Ивановне Бычковой) 165 Н. В. Новоселова «Вы стали для меня необходимостью...» (об Ольге Ивановне Бычковой) «Возвращаюсь в далекое прошлое. В юность звонкую —хоть на часок...» Перебирая книги на полках, совершенно случай­ но бросила взгляд на эту книжку в потрепанной обложке —рукописный дневник четырех девчонок- однокурсниц: Наташи, Тамары, Лены, Нади. Одним словом, «Наталены». Девчонок, которым сейчас по пятьдесят с небольшим. А тогда... Тогда... Раскрыла я эту тетрадь — и забыла обо всем на свете. Защемило сердце от нежности к нам преж­ ним. Какие мы были! Глупые, прекрасные, юные! Восемнадцатилетние! Листаю дорогие моему сердцу странички. Деви­ чьи секреты, откровения, шуточные трактаты, со­ зданные на лекциях по исторической грамматике или медицине, и стихи, стихи... И время от времени —впечатления от семинаров, зачетов, экзаменов. И от преподавателей, конечно. Наши дорогие преподаватели... Вот Виктор Ва­ сильевич, ведущий практические занятия в одной из больниц города. Его «умная и симпатичная физио­ номия оставила неизгладимый след в наших миокар­ дах» (из дневника). Вот Борис Никитич, стихотвор­ ными посланиями которому (естественно, в фольк­ лорном стиле) изобилует наша тетрадь. Вот Вени­ амин Наумович —наш любимый преподаватель за­ рубежной литературы. Вот Ольга Кондратьевна (в просторечии OKOKO, а то и Облако в штанах.) Но чаще всего встречается имя Ольги Ивановны Бычковой. Причем все записи о ней сделаны моей рукой. И это не случайно. Среди всего преподава­ тельского состава не было для меня ближе и дороже этой маленькой, хрупкой, изящной женщины. Вни­ мательной, понимающей, доброй и строгой одновре­ менно. Впервые на страницах нашего дневника ее имя появилось 7 февраля 1973 года. Записан разговор между мною (Надеждой) и Тамарой. Начался он с того, что я попросила Тому помочь мне написать стихотворение, посвященное Ольге Ивановне. По­ друга ответила кратко: «Не яркая личность». Я тут же бросилась на защиту любимого препо­ давателя: «Ты так думаешь? А я не согласна. Может быть, и не очень яркая, но замечательная.» А дальше? Дальше — чуть ли не признание в любви. Странное для меня сегодняшней — взрос­ лой женщины. Но совершенно нормальное, доброе, искреннее для девчонки восемнадцати лет, готовой любить и обнять весь мир, для поэтичной, роман­ тичной Нади из созвездия «Наталена». Именно к ней, Ольге Ивановне, возникла какая- то очень сильная симпатия. Перед ней хотелось ка­ заться лучше, чем есть на самом деле. Вот выби­ раешь такого человека, и думаешь о нем, и даже ревнуешь ко всем и ко всему, хотя, с моей сего­ дняшней точки зрения, Ольга Ивановна была такая же девчонка, как и я, только постарше. Может быть, я и языкознание не любила бы так, если бы его ве­ ла не она. Этот преподаватель сумел сделать свой трудный предмет праздником для меня. А стихотворение Ольге Ивановне мы все-таки написали. До сих пор не знаю, подарила я его адре­ сату или постеснялась тогда. Бывает, встречаешь таких людей, И сразу становится легче на свете. И снова к тебе возвращается день, И в окна влетает ласкающий ветер. А если беда постучится в дом, А если так плохо, что смерти попросишь, Спасенья ищу в чистом сердце твоем, Ты словом простым облегченье приносишь. Я в жизни встречала немало людей, Хороших, заботливых, нежных, прекрасных. Всем светлым, как ты, я хочу пожелать Дней радостных, солнечных, добрых и ясных. Листаю страницы. Храмцова, Кашко, Меркурьев, Журавлева, Пантелеева, Шахова, Рзаев... И снова — Ольга Ивановна. 29 декабря 1974 года. Милая моя Необходимость! Сердце бешено колотится, но я должна, долж­ на написать это письмо. Не знаю почему, но мне сейчас тревожно-радостно. Больше, конечно, тре­ вожно. Наверное, потому, что никогда не осмелюсь послать это письмо Вам, Ольга Ивановна. Пишу его в книге-дневнике, надеясь, что «Наталена» поймет меня и простит. Со школьных лет я привыкла к тому, что ме­ ня немножко выделяли среди моих одноклассников. Может, за стихи, может, за пятерки по русско­ му языку и литературе при двойках по математике и физике, может, за активное участие в художе­ ственной самодеятельности. Я к этому вниманию привыкла. А в институте такого не было. И мне стало как-то тяжело, некомфортно. Но тут по­ явились Вы — не как преподаватель, а именно как человек, с которым можно вести себя так же про­ сто и откровенно, как с другом, —и все встало на свои места. Удивительное дело: Вы стали для меня необходимостью. И еще очень странной любовью. С ревностью, рывками, даже слезами. Зачем? За­ чем? Скоро я заканчиваю институт. Где буду даль­ ше — неизвестно. Но так хочется, чтобы, случайно увидев мою фотографию, Вы бы вспомнили глупую девчонку с филфака...