Никонов, С. А. Кто в море не ходил, тот Богу не маливался : промысловая колонизация Мурманского берега и Новой Земли крестьянами и монастырями Поморья в XVI-XVIII вв. / С. А. Никонов ; Министерство науки и высшего образования Российской Федерации, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Мурманский арктический государственный университет». - Санкт-Петербург : Нестор-История, 2020.

232 Глава 4 главным мотивом отказа от промысла. В тот же год с аналогичной просьбой к архимандриту Досифею обратился другой кормщик, выходец из Сумского острога Михаил Рюхин. В доношении он сообщал о том, что еще в 1762 г. на чал строить дом и поставил к настоящему моменту избу, а «сеней, клети для содержания рухла и платия, скотины (и) хлевины и прочаго потребного. не имею»103. Перепоручить строительство плотникам кормщик не решался, считая, что те могут только испортить дело. В документах крестьянских выборов среди отказов от промысла встре чаются уникальные свидетельства, раскрывающие отношение промышлен ников к внутренней иерархии артели. Одно из них встречаем в доношении крестьянина Калгалакшской деревни Шуерецкой волости Ивана Иванова с., составленном в январе 1763 г. Он просил монастырскую власть отменить ре шение мирского схода, приговорившего выбрать в рядовые промышленни ки его старшего сына Фадея104. Свое нежелание отпускать сына на промы сел крестьянин объяснял тем, что другие промышленники, ранее ходившие на промысел в артели кормщика Пантелея Галактионова рядовыми, в 1763 г. были выбраны кормщиками. Отсутствие у новоизбранных промышленников опыта, а также наличие у просителя собственного промысла на Мурманском берегу делало такое решение волостного схода «небезобидным» для чести Ивана Иванова с. По словам крестьянина, его сыну Фадею пристало «бол- ше ходить кормщику, а не в рядовых»105. В мотивах крестьянина, помимо прагматических доводов о нанесении ущерба собственному промыслу в ре зультате выборов сына в монастырскую артель, звучат и нотки местничества: предоставленная Фадею Иванову с. должность была не по чести отцу, вла девшему своим промыслом на Мурмане106. Отзвуки местничества в помор ской среде слышны и в одном из сказов Бориса Шергина107, за которым, как видим, скрывались вполне реальные особенности социальных отношений. При отказе от участия в промысле промышленник обязан был предложить вместо себя другую кандидатуру. Как правило, доношения промышленников 103 РГАДА. Ф. 1201. Оп. 5. Д. 4464. Л. 23. Также по причине строительства дома в 1756 г. на промысел не вышел кормщик Федор Воронин. См.: Там же. Оп. 2. Д. 703. Л. 3. 104 Там же. Оп. 5. Д. 4464. Л. 21-21 об. 105 Там же. Л. 21 об. 106 Так, Ю. М. Эскин отмечает, что одной из функций местничества была защита не индивидуальной, а коллективной чести, которую отстаивал перед государем слу жилый человек. Коллективная честь могла быть связана с семьей-родом или корпо рацией. См.: Эскин Ю. М. Очерки истории местничества в России XVI-XVII вв. М., 2009. С. 383-385, 402. 107 В сказе Б. В. Шергина «Корабельные вожи» рассказывается о ссоре на пиру архангельских лоцманов, поводом к которой стал спор о том, чье происхождение («река» или «город») знатнее. Так, во время пира «высокий стол занимала Новго родская Двина, середовой стол Москва и Устюг, в низких местах сидели черные, или чернопахотные, реки». См.: Шергин Б.В. Древние памяти: Поморские были и сказа ния. М., 1989. С. 218-220.