Никонов, С. А. Кто в море не ходил, тот Богу не маливался : промысловая колонизация Мурманского берега и Новой Земли крестьянами и монастырями Поморья в XVI-XVIII вв. / С. А. Никонов ; Министерство науки и высшего образования Российской Федерации, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Мурманский арктический государственный университет». - Санкт-Петербург : Нестор-История, 2020.

230 Глава 4 Будет несправедливым рассматривать требования к профессиональным и личным качествам промышленников только как формальность. Перед ухо дом на промысел кормщики давали за себя и за артель обязательство добро совестно относиться к делу. Если в случае халатности монастырь получал недолов или некачественный посол рыбы, убыток взыскивался с промыш ленников. С таким требованием мы встречаемся в расписке, составленной в январе 1754 г. в канцелярии вотчинных дел Кеми кормщиками С. Шад риным, И. Епифановым, Ф. Ворониным и К. Новгородовым89. Коллектив ную ответственность за качество работы выбранных кормщиков несли и кре стьянские общества, обязывавшиеся в случае ущерба «повинны оплачивать в монастырскую казну без всякого отпирателства»90. Примерами наказания нерадивых промышленников изобилуют и инструкции слугам мурманского промысла, а также казначейские приходо-расходные книги. Выбранные про мышленники оказывались под угрозой штрафа и в случае работы на стороне, 91 у других хозяев, что могло подорвать монастырский промысел . Оборотной стороной процесса формирования артели выступало неже лание рекрутируемых в нее членов участвовать в промысле. Отказ от про мысла мог принимать как коллективный, так и индивидуальный характер. Примеры первой ситуации единичны. Так, в рапорте служителей Кеми Ф. Лопинцова и М. Гаврилова архимандриту Геннадию от 31 января 1754 г. сообщается о нежелании местных крестьян выставлять кормщиков на про мысел. Свой отказ крестьяне объясняли тем, что «мурманские кормщъки хотя имеются, только голомянных промыслов не знают, а в Шуерецкой во- 92 лости имеются кормщъки голомянные, мурманские промыслы знающие» . Не исключено, что за этим отказом скрывалась действительно существовав шая среди крестьян поморских волостей специализация в мурманском про мысле. Можно выделить три группы мотивов личного отказа от участия в про мысле: 1) старость и состояние здоровья промышленника; 2) наличие собст венного промысла («завода») на Мурмане; 3) наличие неотложных дел дома. Конечно же, в доношениях промышленников мотивы могли и перемежаться. Рассмотрим их. Среди болезней, вынуждавших оставаться дома, называют ся боли в ногах, ослабленное зрение и «хворость»93. В некоторых документах встречается даже своего рода история болезни. В феврале 1762 г. кемский крестьянин Яков Иванов с. Ананьин подал архимандриту Досифею доноше- ние, в котором сообщал о тяжелой болезни своего отца —мурманского слу ги Ивана Ананьина. По словам крестьянина, болезнь у отца была «в голо ве», и по этой причине он частично утратил подвижность: «левыми рукою 89 РГАДА. Ф. 1201. Оп. 5. Д. 3015. Л. 19. 90 Там же. Оп. 2. Д. 703. Л. 11. 91 Там же. Оп. 5. Д. 3015. Л. 16-17, 18. 92 Там же. Л. 21 об. 93 Там же. Л. 18; Д. 4008. Л. 4; Д. 4464. Л. 22, 24.