Никонов, С. А. Кто в море не ходил, тот Богу не маливался : промысловая колонизация Мурманского берега и Новой Земли крестьянами и монастырями Поморья в XVI-XVIII вв. / С. А. Никонов ; Министерство науки и высшего образования Российской Федерации, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Мурманский арктический государственный университет». - Санкт-Петербург : Нестор-История, 2020.

Инфраструктура промысловой колонизации 229 кладывал, «что бывшие с ним в прошлом годе в промыслу... иттить в про мысл желают»83. Кормщик и трое покручеников, составлявшие артель шнеки, подбира лись не произвольно. Решающим в деле формирования артели было слово кормщика. Так, выбранный кормщиком в феврале 1764 г. Я. П. Тихановых набрал к себе трех работников: Я. Кубасова, М. Червова и С. Щепетова84. Подобные примеры встречаем и в более ранних документах. Выбранные в 1754 г. кормщики В. С. Собачкин и Т. Зайков взяли к себе в шнечные ар тели на должности тяглеца и веселщика крестьян Шелопожской деревни И. Матфеева и К. Я. Пашина85. Если в артель к кормщику попадал нежелательный работник, он мог за явить об отклонении такой кандидатуры. Именно так поступил кормщик Петр Попов, подавший в марте 1763 г. рапорт на имя архимандрита Досифея с просьбой исключить из его артели Степана Заплатина. Работник был по кручен без воли кормщика, о чем сам проситель категорично заявлял: «а хто ево (С. Заплатина — С. Н.) крутили, тот себе и принимай, а я ево ни по какой мере не знаю»86. Шнечная артель, таким образом, крутилась в целом, вместе с кормщиком и работниками. Ее нельзя принимать за временное объединение работников, созданное специально для нужд промысла: члены артели должны были знать друг друга, что обеспечивало слаженную работу и удачный ход промысла. При выборах членов артели учитывались их профессиональные качест ва, возраст и морально-нравственные характеристики. О них мы находим сведения как в доношениях местной администрации, так и в выборных доку ментах крестьянских общин. Так, кандидат в артель должен был соответст вовать возрастным критериям («не престарелой и не малотной»), знать свое дело («промышленой порядок», «сведущаго морскую поведенцые», «к мор скому рыбному промыслу извычайные») и не иметь склонности к пьянству. Последнее было крайне важным, поскольку в отрыве от дома и привычной среды многие промышленники не могли устоять перед искушением зеленого змия. Особые требования предъявлялись к кормщикам. Главным из них яв лялся стаж работы на промысле. Так, при выборе в 1756 г. кормщика П. Га лактионова мирским обществом отмечалось, что он на мурманский промы сел «годов по десять сам собою хаживал же»87. С такой же характеристикой встречаемся и в выборе 1764 г. кормщика Ф. И. Коромыслова, который, по свидетельству мирских людей Сороцкой и Шиженской волостей, «ходит от горожан (жителей Архангельска — С. Н.) по два года кормщиком»88. 83 РГАДА. Ф. 1201. Оп. 5. Д. 4060. Л. 14. 84 Там же. Д. 4445. Л. 5. 85 Там же. Оп. 2. Д. 703. Л. 6 -6 об. 86 Там же. Оп. 5. Д. 4464. Л. 22. 87 Там же. Оп. 2. Д. 703. Л. 11. 88 Там же. Оп. 5. Д. 4445. Л. 3.