Никонов, С. А. Кандалакшский монастырь в XVI-XVIII вв.: исследования и материалы : [в 2 частях]. Ч. 1 : Очерки истории / С. А. Никонов ; М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. гуманитар. ун-т. – Мурманск : МГГУ, 2011.

Если наши рассуждения справедливы, то приходится признать, что монастырь продолжал в течение долгого времени, опираясь на традицию, сложившуюся после Смуты, не только использовать труд бобылей, жив ших на «монастырской стороне», в своих интересах, но рассматривал экс плуатацию этого труда своим законным правом. Представления монастыря 0 праве эксплуатации бобыльского труда вошли в противоречие с интере сами волости, не желавшей, пусть и незначительного, выхода из «тягла» какой-то части бобыльских дворов. Обратим внимание еще на одну немаловажную деталь. Среди вклад чиков Кандалакшского монастыря, записанных во вкладную книгу, есть и несколько бобылей. Из 6 упомянутых во вкладной книге бобылей 3 из вестны по данным переписной книги 1677/78 г.: Харитон Онцыфоров сын Головного, Федор Иванов сын Кялмин и Ефрем Пахомов. Все трое прожи вали на «монастырской стороне» волости. Любопытно, что первого из 3 упомянутых бобылей, сделавшего вклад в 1657/58 г., вкладная книга оп ределяет как «бобылек монастырьской»1. Тем временем сам Харитон, по сведениям переписной книги, жил во дворе старшего брата крестьянина Романа Онцыфорова, не имея, следовательно, прямого отношения к мона стырскому хозяйству2. Монастырским бобылем Ф.И. Кялмин называется и в приходно- расходной книге Холмогорской службы старца Иоасафа Мельцова (1666-1667 гг.). Согласно источнику, бобыль Федор Кялмин выполнял роль судового приказчика, ответственного за доставку соли из усолья Ку- кина губа на Холмогоры3. Вновь возвращаясь к конфликту 1669 г., отметим, что он не исчер пывался исключительно «бобыльским вопросом». Из другой челобитной игумена Иоакима становится известным, что кандалакшские крестьяне по кушались и на монастырские угодья («сенные луковые покосишки и тон ные и рыбные промыслишка»), отведенные обители еще по описанию Ва силия Агалина. Так, по словам игумена, кандалакшские крестьяне «своим озорничес(твом) сенные покосы почали переменять и делить ежегод, а как им год дойдет нашыми сенными покосы и промыслишками владеть, и они те пожнишка каменем осыплят и заращовают, и тонные избушки секут и жгут и все разоряют, и сенных покосов и рыбных ловель не строят и пус- тошат»4. Если несколько отрешиться от эмоционального тона челобитной игумена, то необходимо заметить, что крестьяне пытались вернуть мона стырские угодья в «режим» совместного общинного владения. Более позд ние этнографические наблюдения над условиями пользования водными и сенокосными угодьями Кандалакши, составленные в начале XX в., пока 1Вкл. кн. - JI. 186. 2 РГАДА.-Ф . 1209,- O n . 1. - Кн. 15056.-Л.29. 3ГААО. - Ф. 1408. - On. 1. - Д. 29. - Л. 6-6 об. 4Тамже.- Ф. 141.-Оп. 4 .-Д . 265.-Л. 4. 152