Никонов, С. А. Кандалакшский монастырь в XVI-XVIII вв.: исследования и материалы : [в 2 частях]. Ч. 1 : Очерки истории / С. А. Никонов ; М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. гуманитар. ун-т. – Мурманск : МГГУ, 2011.

уже было обращено внимание на эту категорию крестьянского и посадско го населения Московского государства, не имевшего собственного приста нища1. Отсутствие на сегодняшний день каких-либо обобщающих работ затрудняет прояснение вопроса о том, какие экономические и социальные факторы подталкивали людей переходить на положение «съемщиков жи лья». В частности, обращалось внимание на то, что какой-то процент под- ворников может быть определен именно в качестве временных «квартиро съемщиков», никоим образом не связанных узами экономической зависимости с дворовладельцем, другая же часть приживальщиков, что отмечается в специальных исследованиях, возможно, находилась в опреде ленной степени зависимости от хозяина двора2. Материалы рассматриваемых переписных книг, к сожалению, не по зволяют в полной мере осветить обозначенную проблему. Хотелось бы об ратить внимание на то, что некоторый процент приживальщиков на под ворьях крестьян и бобылей Кандалакши (и других волостей Кандалакшского берега Поморья) составляли лица, в той или иной степени занятые сезон ным трудом на монастырских промыслах (соляном, участии в морских на вигациях и т.п.). Переписная книга 1677/78 г. использует следующую номенклатуру наименований для социальной характеристики этих лиц: «бобыль», «при шлый человек», «половник» и «нищий». В ряде случаев составители опи сания ограничиваются простой констатацией факта проживания того или иного человека (иногда с семьей и родственниками) в крестьянском или бобыльском дворе. Приведем один пример. На дворе бобыля Петра Мак симова сына Котова, по сведениям переписной книги, «живут два брата Пронка да Петрушка Лазаревы дети Мостовиковы»3. Необходимо отметить, что социальная терминология, используемая переписчиками при составлении государственного кадастра податного на селения для характеристики лиц, не имевших собственных дворов, могла расходиться с той социальной терминологией, которая использовалась в самой крестьянской среде. В недавнее время этот вопрос нашел очень яр кое отражение в монографии В.И. Иванова4. Наше внимание привлечет только та незначительная группа лиц, проживавших на подворьях крестьян и бобылей, которая в самом источнике определяется как бобыли, или «бо- быльки». Согласно данным переписи, в общей сложности на дворах крестьян и бобылей Кандалакши проживало 15 бобылей. Из этого числа 7 бобылей 1Колеченкова В.Н. К вопросу о соседях как социальной категории // Русское государ ство в XVII в. Новые явления в социально-экономической, политической и культур ной жизни. - М., 1961. - С. 203-206. 1 Копанев А.И. Крестьяне Русского Севера вXVII в. - Л., 1984. - С. 73-76. 3РГАДА.-Ф. 1209.- On. 1.- Кн. 15056.-Л. 30. ИвановВ.И.МонастыриимонастырскиекрестьянеПоморьявXVI-XVII вв.- С. 195-198. 137