Наумлюк, М. В. Региональная литература Кольского Севера XX-XXI века в аспекте идентичности и мультикультурности. Страницы истории и современность / М. В. Наумлюк ; М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. гуманитар. ун-т. - Мурманск, 2013.

Было светло, и Болотов не мог вспомнить, день это или ночь. Часы “Соко лицы” тоже стояли. Это был конец старого русского флота: догнивающих в непонятном тумане мертвых кораблей, спящих тяжелым сном и бредущих без сна людей. Теперь они служат чужой стране, чужим хозяевам, теперь они, как тот, кто на дуэли дерется за ненужную женщину. Это был конец Мурмана» [Колбасьев С.А. Центромурцы. URL: http/ /webreading.ru] и на чало новой жизни русского офицера, который сдаёт мандат центромурца и уезжает с решением служить революции. Книга Колбасьева наследует давнюю традицию вольтеровской фило софской повести и вместе с тем остро современна. Писатель выстраивает динамичное действие с быстрой сменой событий и их предельной концен трацией во времени, как это делал Вольтер в повестях «Кандид» и «Гу рон». В центре книги такой же юный простодушный герой, обретающий жизненный опыт. Когда абсурдный мир показывается глазами наивного героя, повествование становится не только ироничным и парадоксальным, но и приобретает своеобразную афористичность. Вот как Григорий Боло тов ощущает бессмысленность своей жизни на Мурмане: «На Мурмане страшный воздух: разреженный и сладкий, как мороженый картофель. От него бывает цинга и политическое безразличие». Однородными членами выражены разнородные понятия, что создаёт комический эффект, часто встречающийся у Гоголя и Чехова. Осознавая нелепость происходящего, герой вспоминает шутливый стишок про моржа в шляпе, «осуждённого сложившимся порядком вещей на неприятности». Отъезд Григория в фи нале повести в поисках настоящего дела предполагает скрытую цитату - афоризм из Вольтера, которую произносит Кандид: «Надо возделывать наш сад». Обращение к Вольтеру не случайно, поскольку предметом ис следования в обеих книгах становится философия жизни и смысл истории в ситуации социального хаоса. Стиль повести Колбасьева основывается на лаконичной, так назы ваемой, «короткой, рубленой фразе», она и придаёт диалогам персонажей психологическую ёмкость при внешней, казалось бы, простоте повество вания. Колбасьев, владевший несколькими европейскими языками, работал в русле экспериментов Хемингуэя и Дос-Пассоса. Повесть Колбасьева вступает в диалог с обширным литературным контекстом, включающим и традиционное изображение в отечественной словесности русского национального характера, и тему революции, как она преломляется в творчестве Булгакова, Мариенгофа, Федина. Несомненна взаимосвязь её с европейской просветительской, реалистической и сатири ческой традицией. Центром книги остаётся архетип Севера, только в ус ловном мире он становится подобием театрального задника, на фоне кото рого разыгрывается абсурдная пьеса. В этой пьесе суровый прекрасный край населён чужими людьми, превратившими его в хаос: нарушены про порции, искажена общая картина, превратившая мир в карикатуру. 27