Мосолов, С. В. Российская империя в XVIII веке : курс русской истории. – Москва : Издательские решения, 2017. – 541, [4] с. : ил.

Здесь была борьба с определенным направлением внеш­ ней политики, попытки пресечь отклонения царя от продворянской линии во внутренней политики, и стремление ограничить относительную самостоятель­ ность государственной власти. Всё это называлось тогда «деспотизмом или тиранией». Немаловажную роль игра­ ло желание заменить строптивого императора другим более удобным и покладистым, а также боязнь отдель­ ных представителей правящих верхов потерять высокое положение и подвергнуться опале, личная месть и нена­ висть. Вопрос о том, знал ли о заговоре против своего отца Александр Павлович, долгое время оставался невыяс­ ненным. По воспоминаниям князя Чарторыйского, мысль о заговоре возникла чуть ли не в первые дни правления Павла I, но переворот стал возможен лишь после того, как стало известно о согласии Александра, подписавшего секретный манифест, в котором он обязы­ вался не преследовать заговорщиков после восшествия на престол. И вероятнее всего, сам Александр прекрасно понимал, что без убийства отца дворцовый переворот был бы невозможен, так как добровольно Павел I не отрёкся бы от престола. Самому Александру убий­ ство отца нанесло глубокую психологическую травму, которая возможно вызвала его обращение к мистицизму в конце жизни. Конец 483