Мосолов, С. В. Российская империя в XVIII веке : курс русской истории. – Москва : Издательские решения, 2017. – 541, [4] с. : ил.

вестника смерти, вооружённого острой саблей, внушал ужас. Эти гусары были пугалом для самых храбрых фран­ цузских полков. По слухам, они при малейшем сопротив­ лении не давали пощады, а гусары сами подтверждали эту молву, чтобы тем легче было побеждать. Появление их производило невероятное действие. Целые отряды обращались в бегство, завидя нескольких гусар, и неред­ ко один из этих чёрных всадников приводил в союзный лагерь целую толпу пленных. В бой они шли точно на танцы и никогда не возвращались без добычи. Между лёгкими прусскими войсками они отличались великоду­ шием и геройской неустрашимостью».1 Стоит отметить, что после Семилетней войны в Российской империи появились свои чёрные гусары, имевшие похожую форму, только это были уже не прус­ ские «гусары смерти», а «бессмертные» — 5-й гусарский Александрийский полк. Тактика прусской пехоты. Несмотря на сохранение сомкнутости строя и на ведение огня исключительно зал­ пами, по команде начальников, очевидцы боёв Семи­ летней войны утверждали, что пехотная часть, начавшая стрелять, быстро ускользала из рук командования, поскольку солдата, начавшего стрелять, только чрезвы­ чайными усилиями можно было заставить прекратить огонь и двинуться вперёд. В реальном бою только пер­ вые залпы были дружными, а затем они сбивались на беспорядочный вольный огонь. Дистанции огневого боя были коротки. Австрийский 1Архенгольц Иоганн Вильгельм. История Семилетней войны. — М.: Аст, 2001. 158