Мосолов, С. В. Освободитель и Миротворец : русская история / Сергей Мосолов. — [Б. м.] : Издательские решения, 2018. — 566 с.

но-политического экстремизма и нигилизма. Главный источник революционного экстремизма пра­ вительство Александра III усматривало в периодической печати и высшей школе. Так, в ходе заседания Совета министров царские сановники С. Г. Строганов, П. А. Валуев, К. П. Победоносцев призывали к ограни­ чению свободы журналистики. Граф Валуев, например, считал, что «злоупотребления печатным словом могут иметь гибельные последствия для государства». Победо­ носцев назвал журналистику «самой ужасной говориль­ ней, которая во все концы необъятной русской земли, на тысячи и десятки тысяч верст, разносит хулу и порица­ ние на власть, посевает между людьми мирными и чест­ ными семена раздора и неудовольствия, разжигает стра­ сти, побуждает только к самым вопиющим беззакониям». Такое мнение о прессе тогда получило широкое распро­ странение, о чём свидетельствует записка одного из основных теоретиков русского либерализма, профес­ сора Московского университета Б. Н. Чичерина, направ­ ленная им Победоносцеву, — «Задачи нового царство­ вания». В ней Чичерин рассматривает свободу печати «по собственному 20-летнему опыту» как предрассудок: «Свобода печати, главным образом, периодической, которая одна имеет политическое значение, необходима там, где есть политическая жизнь: без последней она превращается в пустую болтовню, которая умственно развращает общество. В России периодическая печать в огромном большинстве своих представителей явилась элементом разлагающим; она принесла русскому обще­ ству не свет, а тьму». Вывод автора записки сводился к необходимости обуздать такую журналистику. Граф Дмитрий Толстой учёл эти мнения о прессе 410