Мосолов, С. В. Царь последний : русская история / Сергей Мосолов. — [Б. м.] : Издательские решения, 2018. — 730 с. : ил.

нистр Беляев предлагал отдать виновных в мятеже под трибунал и казнить, однако Хабалов не решился на столь жёсткие меры, ограничившись только арестом. Тем временем Николай II отказался как-либо реаги­ ровать на первую телеграмму Родзянко, лишь бросив в сердцах министру императорского двора Фредериксу: «Опять этот толстяк Родзянко пишет мне всякий вздор». Государь находился в Ставке верховного главноко­ мандования и не мог вмешаться в события в столице, о которых узнавал только по телеграфу. По мнению Ро­ дзянко, других думских деятелей и представителей либе­ ральных кругов, для успокоения волнений требовались серьёзные уступки со стороны самодержца, делегирова­ ние части властных полномочий Государственной думе. Положение становилось всё более тревожным, так как беспорядки перекинулись на солдат и матросов столич­ ного гарнизона и Кронштадта. Николай II в личном по­ езде выехал из Ставки в Петроград, но был вынужден задержаться в Пскове из-за забастовки железнодорож­ ников. Вечером 26 февраля (11 марта), после произошедших в городе массовых расстрелов участников демонстраций, что, несомненно, должно было вызвать вопросы и воз­ мущение в Думе, председатель Совета министров князь Николай Голицын решил объявить перерыв в работе Го­ сударственной думы и Государственного совета до апре­ ля, доложив об этом Николаю II. Высочайший указ о ро­ спуске правительствующего Сената был сообщён немед­ ленно по телефону председателю Государственной думы Родзянко, а на следующее утро — всем членам Думы на её официальном заседании. Поздно вечером Родзянко реагирует на устранение «последнего оплота порядка» ещё одной телеграммой в Ставку с требованием отме­ нить указ о роспуске Думы и сформировать «ответствен­ ное министерство» —в противном случае, по его словам, 595