Митрофан (Баданин, игумен). Прп. Трифон Печенгский : исторические материалы к написанию жития / игумен Митрофан (Баданин). - Санкт-Петербург: Ладан; Мурманск, 2009. -303 с.: ил., факс., карты- (Православные подвижники Кольского Севера) - Кн. с дарств. надписью авт.
Глава II При этом следует подчеркнуть, что так часто упоминаемый в Ка ноне «мрак страстей», хотя и является, как мы показали выше, рас пространенным житийным топосом, но у Сергия (Шелонина) каждое слово к месту и строго индивидуально. Подтверждением тому - распо ложенный следом за текстом «Канона преподобному Трифону» текст «Канона преподобному Варлааму Керетьцкому, новому чюдотворцу», где ни разу даже не вспоминается что-либо похожее на «мрак страс тей». Но зато в этом каноне мы находим ясное указание о том, какой «мрак», каких именно страстей одолевал и с чем именно боролся быв ший воин Митрофан. В одном из тропарей Канона, касаясь весьма болезненной ситуации, сложившейся в отношениях Трифона с пришедшей к нему на Печенгу новой и довольно «буйной» монашеской братией, автор раскрывает внутреннюю причину этого конфликта. Потому эти монахи так «зле неукротимы, яко дивии звери», пишет Шелонин, что они «твоей ярос ти и острожелчию (гневливости) подобяшася». Ясно, что после таких свидетельств практически современника преподобного Трифона, со ловецкого книжника Сергия (Шелонина), говорить о правдивости житийной юности Печенгского старца просто не приходится. Более того, Шелонин, упоминая о ранее неизвестном, удивитель ном эпизоде в жизни Трифона, совместном его долгом плавании с преподобным Варлаамом «в пусте (в пустыне) моря», вновь касает ся этого «мрака страстей», все еще имевшего власть над Трифоном. Плавание это случилось уже после того, как Трифон принимает труд ное решение покинуть Печенгу, и эта их морская одиссея и долгое молитвенное общение самым благотворным образом сказались на процессе «духовного его исправления», «причастное (наследное) с ду ши очищающи». Выше мы касались скептического отношения историков к «роман тической истории» убийства Митрофаном своей возлюбленной Елены и, в свою очередь, подчеркнули, что рассказ преподобного Трифона, записанный голландцем Салингеном, ни в коей мере этой темы не касается. Хотя заметим, что вряд ли уместно ожидать в этой ситу ации и особых откровений от Трифона перед иностранцем в столь личных, деликатных вопросах. Также было бы странным надеяться, что в Каноне, посвященном прославленному святому, мы найдем ка кие-либо подробности о том, когда и чьей конкретно он «много крови пролил». В то же время, если вспомнить что Сергий (Шелонин) не только выдающийся книжник русского средневековья, но и редкий мастер прикровенных смыслов своих творений, то один из эпизодов в тексте непременно нас заинтересует. 74
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz