Север и революция : десятые Феодоритовские чтения : материалы международной историко-краеведческой конференции, г. Североморск, 13-15 октября 2017 года / [под редакцией епископа Митрофана (Баданина)]. - Санкт-Петербург : Ладан ; Североморск : Издательство Североморской епархии, 2018. - 332, [2] с., [4] л. цв. ил., портр. : ил., портр., табл., факс.

Церковь в колониях Мурманского берега на рубеже X IX-XX веков сты, их часто называют «русскими», хотя на деле их национальный состав был гораздо сложнее, а значительную часть населения составляли карелы. Помимо чисто внешнего признака, разделявшего мурманских колонистов на две группы, вероисповедание во многом определяло и особенности их внутренней жизни. Его влияние сказывалось на типе ведения хозяйства и приспособления к окружающему миру, поведении, отношении к труду и образованию. Церковь колонисты считали необходимым условием своей жизни, хотя и не всегда могли поддерживать ее материально. Когда в 1918 г. в связи с принятием Декрета об отделении церкви от государства, члены причтов были лишены казенного жалования, перед приходами был постав лен вопрос об их самостоятельном содержании. Прихожане мурманских приходов, хотя и заявили, что из-за своей малочисленности не смогут само стоятельно платить жалование причту, но одновременно подчеркнули: «без священника мы все же жить не желаем»1. В XIX в. в соседней Норвегии была популярна концепция «культурной крепости» - так называли церкви, часовни и школы, которые строили вбли зи государственных рубежей для обозначения границ норвежской культу ры. Аналогичные функции выполняли и православные церкви, и часовни Мурманского берега. Как пограничные крепости первый удар приняли на себя в 1917 г. Трифонов Печенгский монастырь и церковь свв. Бориса и Гле ба. Однако они были утрачены не столько в результате действий внешнего врага, сколько тех сил, которые пришли к власти в России в 1917 г. За годы советской власти подавляющая часть церквей и часовен Мурманского бере га была утрачена. 1 ГАМО. Ф. 16И. On. 1. Д. 236. Л. 2-21. 261