Север и революция : десятые Феодоритовские чтения : материалы международной историко-краеведческой конференции, г. Североморск, 13-15 октября 2017 года / [под редакцией епископа Митрофана (Баданина)]. - Санкт-Петербург : Ладан ; Североморск : Издательство Североморской епархии, 2018. - 332, [2] с., [4] л. цв. ил., портр. : ил., портр., табл., факс.

Анатолий Дмитриевич Степанов этот будет правильно функционировать, т. е. если люди, занимающие посты, будут честно исполнять свои обязанности. Я думал, что до последнего вре мени Россия не падала, что она шла вперед и росла под тем самым строем, который до последнего времени существовал и который теперь изменен. Я никогда не мог сказать, что этот строй был могилой для России, для ее буду щего». 11 октября 1917 года в связи с болезнью Николай Алексеевич был пере веден в лечебницу А. Г. Конасевича (на улице Песочной на Аптекарском острове в Петрограде), где находился под формальным надзором. С ним встречался служивший ранее под его началом Н. Д. Тальберг. В первые ме сяцы своего правления большевики еще играли в демократию, и Маклакову, пользуясь правом прогулок, удавалось даже посещать заседания подпольной монархической организации Н. Е. Маркова, которая пыталась предпринять меры к спасению царской семьи. В августе 1918 года сенатор Николай Ни колаевич Чебышев (знакомый Маклакова по службе во Владимирской гу бернии, впоследствии активный деятель Белого движения) предупредил Маклакова о предстоящем аресте. Николай Алексеевич сначала покинул ле чебницу, но, не желая подводить медперсонал, вскоре вернулся и был аре стован. Под конвоем Николай Алексеевич Маклаков был отправлен в Москву, где 23 августа (5 сентября н. ст.), в первый день после объявления «красно го террора», был расстрелян на Братском кладбище вместе видными госу дарственными и общественными деятелями России священномучеником протоиереем Иоанном Восторговым, бывшим министром внутренних дел А. Н. Хвостовым, сенатором С. П. Белецким и др. Свидетель преступления передавал, что палачи «высказывали глубокое удивление о. Иоанну Востор- гову и Николаю Алексеевичу Маклакову, поразивших их своим хладнокро вием пред страшною, ожидавшею их участью». В последние годы перед революцией у большинства правых уже не было веры в возможность повернуть колесо истории вспять, но, по признанию Маклакова, была все-таки надежда выстроить плотину на пути революцион ного потока. Но и понимая обреченность царской России, не видя никаких сил для изменения ситуации, Николай Алексеевич Маклаков оставался тверд в своих верноподданнических чувствах. « Я за царя и сейчас - как всег да и впереди - смерть приму, не поколеблюсь, и радостно», - писал он. 102