Мученики XX века : шестые Феодоритовские чтения, пос. Умба - с. Варзуга Терского района Мурманской области, 9-11 августа 2013 года : материалы международной историко-краеведческой конференции / [под ред. архим. Митрофана (Баданина)]. - Мурманск : Издательство Мурманской и Мончегорской епархии ; Санкт-Петербург : Ладан, 2014. - 371 с., [8] л. ил. : ил., портр., факс.

В. А. Малахов щать задачи нашей исторической памяти, задачи осмысления нашего соб ственного места в мире и в истории страны. И, тем не менее, пребывать в тени чужих мучений, испытывать на себе силуих притяжения значит тоже в какой-то мере быть этим мучениям сопри частным. Мне эта немая, невысказываемая сопричастность представляется принципиально значимой, поскольку благодаря ей само мученичество - яв ление, бесспорно, высокое и страшное, - сопрягается с обычной человече ской жизнью, а не противопоставляется ей. Все было бы еще гораздо страш нее, если б такой сопричастности не было - если бы те, кто на воле, в светлых домах, не чувствовали бы для себя никакой угрозы и не ощущали бы никакой тревоги от того, что кто-то там «сидит» страдает: ну сидят враги народа, и правильно сидят, нам же, честным людям, спокойнее... К счастью, было иначе: между мученичеством и повседневностью пролегла полоса сопри частности, каким-то удивительным образом все же сплачивающая страну, формирующая у самых разных людей сходные нравственные очевидности. Свет, принято считать, лучше всего различим на фоне тьмы. Мысль о му ченичестве соблазнительно легко сочетать с мыслью о злодействе: чем выше подвиг, чем святее жертва, тем неотвратимее гнев, направленный на ее пред полагаемых мучителей - сожигателей, распинателей, палачей, да и просто на тех, кто безучастно стоял рядом, и на детей и потомков этих безучастно сто явших тоже. Существует эмоциональный шаблон, сообразно которому бла гоговение перед мученичеством почти неизбежно порождает ненависть: нынешний культ шахидов в ряде исламских стран - ярчайшее тому под тверждение. (С той, разумеется, существенной оговоркой, что в современ ном мире инициатива убийства преимущественно на их, шахидов, собствен ной стороне - можно сказать, самой своей героической смертью они казнят неповинных людей). Да и в истории христианской Церкви нередки случаи, когда факты мученичества за веру истолковывались в духе разжигания враж ды к иноверцам, когда само преклонение перед Крестом Господним обора чивалось вспышками неукротимой ненависти - вопреки основополагающе му христианскому пониманию мученичества как свидетельства прощения илюбви. Если же говорить о нашем конкретном советском и постсоветском опыте —сколь часто приходится наблюдать, как благочестивое памятование новомучеников выливается в обоснованное, но, увы, совершенно бесплод ное возмущение, ведет к обострению вражды между различными частями нашего и без того раздерганного общества. Так вот, куда более плодотворным в нравственном отношении представ 62