Дом Романовых в истории : пятые Феодоритовские чтения, г. Мурманск - г. Мончегорск - с. Варзуга, 23-26 августа 2012 года : материалы международной историко-краеведческой конференции / [под ред. игум. Митрофана (Баданина)]. - Мурманск : Издательство Мурманской и Мончегорской епархии ; Санкт-Петербург : Ладан, 2013. - 451, [4] с., [8] л. ил. : ил., портр., факс.

Игумен Митрофан (Баданин) ской истории в наиважнейшие моменты ее трагических изломов и ката строф, во многом явилась символом происходящих событий. Именно она оказалась самым близким человеком последнего в истории России Импера тора. Все ее внутренне духовное устройство и иллюзорные идеалы «интел лигенции» должны были столкнуться с иным образом мировосприятия, с подлинным благородством души, с чистой естественностью православной веры. Наталья Шереметевская в полной мере воплотила в себе духовные чер ты тех глубоко интеллигентных слоев российского общества, которые впол не сформировались накануне революции и, не ведая того, вполне приобщи лись тлетворного духа мировой апостасии. Именно о них верно заметил В. В. Розанов в своей статье «Интеллигенция и революция»: «Насладив шись в полной мере великолепным зрелищем революции, наша интеллиген ция приготовилась надеть свои подбитые мехом шубы и возвратиться об ратно в свои уютные хоромы, но шубы оказались украденными, а хоромы были сожжены». Все вышесказанное будет достаточно верной характеристикой этой женщины и будет мало чем отличаться от всего ранее написанного о ней, но только при одном непременном условии. Это условие покажется странным иявно надуманным для современного мира, но оно чрезвычайно важно для нас - Наталья Шереметевская человек верующий. Она живет и выстраивает свои поступки в строгом каноне христианской нравственности. Она не приемлет греха и боится его совершить. Равным образом необходимо внести ясность в суть нравственных усто ев и духовного устроения самого Михаила Александровича. Практически во всех исторических исследованиях считается обязательным упомянуть не кую «любвеобильность» Михаила Александровича, выставляя его этаким ловеласом и покорителем женских сердец. Просто удивительна эта настой чивость — людям, наверное, становится легче, если их постыдные грехи уда ется приписать кому-нибудь еще, замарав чистый образ, оболгав непороч ность. Видимо, тогда и самому становится не так стыдно, и совесть не так обличает. Полюбив Наталью Сергеевну, Михаил Александрович решительно не желал никаких постыдных тайн в их отношениях. Его цельная натура не принимала условий негласных любовных встреч. Он, как и всегда, проявлял «непоколебимую твердость убеждений и кристальную душевную чисто ту». Именно эти цельность и чистота обусловили принятие им весьма не 36