Дом Романовых в истории : пятые Феодоритовские чтения, г. Мурманск - г. Мончегорск - с. Варзуга, 23-26 августа 2012 года : материалы международной историко-краеведческой конференции / [под ред. игум. Митрофана (Баданина)]. - Мурманск : Издательство Мурманской и Мончегорской епархии ; Санкт-Петербург : Ладан, 2013. - 451, [4] с., [8] л. ил. : ил., портр., факс.

В. К. Жиров, О. Б. Гонтарь, К. В. Коновалова самым фантазийный характер попыток его стяжания в деструктивных усло виях нашего земного бытия. Важно, что языческая альтернатива христианству проявилась в использо вании именно этого символа, причем непосредственно в магических целях. Впоследствии он утратил свое значение и практически исчез в крупных язы ческих системах, но сохранился в локальных, не сыгравших заметной исто рической роли в древности, зато просуществовавших до настоящего време ни. Декомпозиция сонма могущественных древних «богов» до населяющих воздушную стихию мелких нечистых духов могла способствовать тому, что, спустя столетия, в наши дни на фоне секуляризации и угасания западнохри стианских церквей началось встречное возрождение многобожия. Из сказанного следует, что важным, если не основным, фактором деспи- ритуализации западных монастырских садов стало сохранение символа Едема, который невозможно воспроизвести, используя непосредственные образы нашего падшего Mipa. Сходным путем западноевропейская иконо пись подошла к своему фактическому перерождению в светскую живопись, которая, уже в русле модернизма, во многих случаях приобрела явно выра женный антихристианский характер. Аналогичные симптомы наблюдались в западном монастырском садоводстве уже в Средние века с появлением ти пичных атрибутов языческих культов — лабиринтов. Учитывая то, что психо логическое и духовное воздействие при помощи ландшафтных композиций может оказаться существенно более эффективным, чем посредством живо писи, и то, что трансформированный образ Едема присутствует в языческих сакральных садах, до настоящего времени находя широкое применение в различныхмагических практиках, к использованию его в новых садоводче ских технологиях следует относиться с большой осторожностью. Вместе с тем, в наши дни вряд ли можно признать продуктивным пол ный отказ от этого образа, избранный последователями Нила Сорского в XV веке, по следующим соображениям. Во-первых, зрелище монастыря, затерянного среди лесной или водной стихии, уже не сможет вызвать не обходимый дидактический эффект у современной образованной паствы, способной оценить положительные эстетические, но не отрицательные ду ховные качества дикой природы. Во-вторых, одинокий монастырь не будет ассоциироваться у нее со спасительным островом, поскольку преодоление природных стихий в наше время уже не связано с теми опасностями, ко торые были реальными пять столетий назад. В-третьих, в наши дни уже не так легко найти нетронутое человеческой деятельностью место, где мона 104