Мой XX век. О прожитом и пережитом : биографические очерки / епископ Митрофан (Баданин). - Санкт-Петербург : Ладан ; Мурманск : Издательство Мурманской епархии, 2019.

Пятый пункт У меня был друг детства - Мишка. Мы любили собираться семьями, когда приезжали в отпуск с Севера в Ленинград. И вдруг он объявил, что уезжает с семьей в Израиль. Это был 1978 год - тогда уезжать еще было можно. Как известно, в 1973 году СССР под большим давлением извне и с це лью «разрядки международной напряженности» подписал «Междуна родный пакт о гражданских и политических правах», что позволяло ев реям ставить вопрос о возможности возвращения на историческую ро дину. Это было невиданно и казалось совершенно невероятным. Но с этого момента среди представителей этой национальности иных тем для разговоров не было: «Два еврея о чем-то разговаривают на улице. Подходит третий: “Простите, я не знаю, о чем вы говорите, но ехать, ко нечно, надо”» . Безусловно, это не могло длиться долго. В начале 80-х эту лазейку закрыли, поскольку «разрядка» была свернута - наши войска вошли в Афганистан. Никто из нас, собственно, никогда не задумывался о том, какой наци ональности друзья. В то же время указывать свою национальность в па спорте и других удостоверяющих личность документах было обязатель ным. Следует признать, что на уровне государственной политики в тех или иных правовых областях проводилась в жизнь (мягко и неявно) дис криминация по национальному признаку. Зная это, предпринимались попытки скрыть нежелательные национальные корни, так сказать, «ми микрировать». Это, собственно, началось с наших многочисленных ре волюционных лидеров, сменивших ярко выраженные национальные имена и фамилии на безобидные русские. И в дальнейшем эта тенденция сохранялась во все советские времена. Естественно, на это явление народ отзывался иронией. Из разговора с кандидатом на что-то: «А как Ваша фамилия?» - «Сахаров». - «Пожалуйста, точнее». - «Сахарович». - «Еще точнее». - «Цукерман». Так что, бывало, в ответ на вопрос: «А за что? Почему?» можно было услышать короткое: «Пятый пункт». Это был номер пункта в бланках учета паспортного стола, там, где была прописана графа национальность. «Инвалид пятой группы» - так иронизировали над человеком, имевшим «сомнительную» национальность. Это ощущение «национального» беспокойства отразилось в еврей 127