Мой XX век. О прожитом и пережитом : биографические очерки / епископ Митрофан (Баданин). - Санкт-Петербург : Ладан ; Мурманск : Издательство Мурманской епархии, 2019. - 142, [1] с. : ил., портр.

в свою очередь, с недоверием щупали нашу форму и спрашивали: всегда ли мы так одеты? И неужели у нас все вооруженные силы одеты в такие ткани? На наши вопросы, почему их так это удивляет, они отвечали: « I t ’s all very expensive» (это все очень дорого). Лишь тогда мы задумались, что наша форма пошита только из нату­ рального материала: чистая шерсть, хлопок, лен, шелк... «You are a very rich country» - с недоумением качали головами американцы, осматривая наши шитые золотой канителью кокарды и погоны. И теперь, спустя де­ сятилетия и вдоволь «наевшись» синтетикой, мы хорошо понимаем, что многое в той жизни было натуральным, здоровым и очень дорогим. Не­ удивительно, что американцев тогда это потрясло - они, как никто иной, всегда хорошо умели считать деньги. Когда мы покидали корабль, то впервые увидели, как четко работает на корабле военная полиция. С берега возвращались американские ма­ тросы и, так же, как у нас, их встречал дежурный офицер, принимая до­ клад о прибытии из увольнения. Один из поднявшихся по трапу на ко­ рабль матросов вел себя развязно и, будучи явно в подпитии, что-то вы­ сказал офицеру. Моментально из помещения надстройки возникли двое крепких ребят, видимо, морпехи, и матросик с заломленными за спиной руками исчез с палубы. Офицер же невозмутимо продолжал принимать доклады прибывающих после посещения Северной столицы. Мы переглянулись, с явной завистью наблюдая, как успешно и ради­ кально решаются вопросы дисциплины на корабле. У нас в подобной си­ туации всегда был виноват «конкретный нерадивый офицер», который не сумел воспитать советского матроса, проявив «преступную халат­ ность, беззубость и мягкотелость». Эта неизменная и абсурдная установка имела своим истоком все туже идеологическую подоплеку «классовой ненависти» и «диктатуры про­ летариата». Выше мы писали, как инженеры, ученые, интеллигенция в СССР несли на себе некое пятно «родового проклятия» и ущербность по классовому признаку. То же самое происходило и с офицерами. С 1917 года армия и флот у нас считались рабоче-крестьянскими и, следователь­ но, по духу более «солдатско-матросскими», чем офицерскими. О том, как вела себя пьяная «революционная» матросня и как страшно расправ­ лялась она с «офицерьем», в Кронштадте и Севастополе вслух не вспоми­ нали, но внутренне это одобрялось и осуждать никто не собирался... 124

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz