Христианские воззрения на страдания и скорби в спасении человека : третьи Феодоритовские чтения, с. Варзуга, Терский берег Белого моря, 6-8 августа 2010 года / [под ред. игум. Митрофана (Баданина)]. - Мурманск : Изд-во Мурманской и Мончегорской епархии ; Санкт-Петербург : Ладан, 2011. – 303 с. : ил., цв. ил., портр.

Энцо Бьянки Данный аспект не является «пустячным вопросом», его невозможно минимизировать. Здесь мы имеем в виду неумолимость смерти, не возможность снизить остроту и свести до минимума ее нежелатель ные последствия. Смерть как событие скрывает в себе и тайну жиз ни, не поддающуюся ни упрощению, ни упразднению, в силу чего она может стать откровением, пролить свет на смысл бытия, а главное - вырвать человека из оков той поверхностности, в которой он, как правило, находит себе прибежище. «Коль скоро человек хочет понять себя, ему следует задуматься о смерти» (Э. Юнгель) и дать проявиться вопиющему всесилию вопроса, который подымает и представляет со бой смерть. Забвение смерти, утаивание ее несет в себе угрозу дегума низации культуры и общества. Как здесь не вспомнить, что осознание смерти при виде умершего человека, вслед за осознанием болезни и старости, ознаменовали начало пути просвещения, просветления Буд ды? Вот и ему, тогда еще юному наследнику престола, до сих пор жив шему в царском дворце под опекой отца, желавшего уберечь его от лицезрения существующего в мире зла, пришлось преодолевать пре грады, поставленные анестезирующей волей отца на пути к личному осознанию реального положения человека. Воистину сегодня как никогда актуально напоминание: помни о смерти (memento mori)! Что же касается христиан, хранящих в самом сердце своей веры смерть и воскресение Господа, то ведь на них воз ложена особая ответственность и служение (diakonia), дабы жива была в людях память смертная (memoria mortis). Не из цинизма, не из при страстия ко всему макабрическому10, не из презрения к жизни, а ради придания жизни весомости и основательности. Фактически лишь тому, кому есть ради чего умереть, есть и ради чего жить! И только тот, кто научится терять, принимая экзистенциальные ограничения, сможет поладить со смертью. Кроме того, смерть Христа учит нас, как надо жить и умирать. Она представлена не как данность или смирение перед неизбежной участью, а как деяние, кульминационное событие жизни. Эту смерть животворит любовь, любовь Бога к человечеству, страстная Божественная любовь, вылившаяся в Страстную Муку и Смерть Сына, во имя любви. Наше постижение смерти связано с кончиной любимых людей: когда они умирают, что-то умирает и в нас самих. И если именно в любви наше бытие обретает смысл, то она готовит нас к тому, что бы, отдав свою жизнь из любви к другому, мы сочли это «само собой разумеющимся». Мы постепенно постигаем смерть и отчасти претер певаем ее в той мере, в какой мы дарим любовь, однако она может и оборвать наши сердечные привязанности, отняв их в любой момент. Мы воспринимаем смерть в основном как нечто чуждое и влекущее за 10 Макабрический - от фр. macabre - погребальный, мрачный, жуткий. (Прим. ред.). 198