Христианские воззрения на страдания и скорби в спасении человека : третьи Феодоритовские чтения, с. Варзуга, Терский берег Белого моря, 6-8 августа 2010 года / [под ред. игум. Митрофана (Баданина)]. - Мурманск : Изд-во Мурманской и Мончегорской епархии ; Санкт-Петербург : Ладан, 2011. – 303 с. : ил., цв. ил., портр.

Энцо Бьянки депрессия, принятие, мир), иметь дело с неожиданными для себя ре акциями (прострацией или титанической силой, безропотностью или бунтом), и, кроме того, совместить свое новое положение с верой. Хри стианин, несомненно, сможет обрести поддержку и утешение в молит ве и вере, но может столкнуться и с радикальным кризисом веры и об раза Бога, которые были ему близки до сих пор: постепенный распад человеческого тела приводит к крушению образа Бога, сотворившего это тело. Тот, кто ухаживает за больным, не в состоянии предоставить ему готовый рецепт, а уж проповедовать или богословствовать, слов но с амвона, у изголовья его койки и подавно не уместно. Нет ошибки грубее, чем явиться к больному и «со знанием дела» указывать, как ему поступать, повелевая «с позиции силы» и тем самым, превращая его из жертвы еще и в подсудимого. Единственная помощь, которую могут оказать опекающие больному, - это войти в его положение, проявить к нему участие, разделить вместе с ним немощь и бессилие, не выхо дя при этом за рамки отношений, устанавливаемых самим больным. Именно больной должен руководить своим попечителем, а не наобо рот. Сам Иисус тоже отождествляет Себя с больным, а не с тем, кто его навещает или присматривает за ним: «Я был болен, и вы посетили Меня» (Мф. 25,36). Равно и Церковь должна обращать внимание не только на беспомощность больного, но и отдавать должное его авто ритетному голосу: есть чему внять и чему поучиться у него, в его не мощном положении. III. СТАРОСТЬ «Когда я обнимаю умом причины, почему старость может показать ся жалкой, то нахожу их четыре: первая - в том, что она будто бы пре пятствует деятельности; вторая - в том, что она будто бы ослабля ет тело; третья - в том, что она будто бы лишает нас чуть ли ни всех наслаждений; четвертая - в том, что она будто бы приближает нас к смерти». Это мнение Цицерона в его трактате «О старости» можно дополнить еще одной причиной, обуславливающей тягостность ста рости. Она заключается в том, что эра техники потеснила и сделала неуместной старческую степенность, в силу которой в прежние време на почтенный возраст связывали с мудростью, а в пожилом человеке видели хранителя памяти и опыта, что делало его значимым членом общества. Теперь «мудрость старчества» воспринимается как арте факт или пережиток далекого прошлого, сохранившийся разве что в какой-нибудь технически и информационно отсталой цивилизации, которая нам кажется еще более далекой, чем глубокая древность. Старики в контексте общества, превозносящего продуктивность, эффективность и функциональность, оказываются изгоями, лишними и ненужными людьми и часто сами «чувствуют себя обузой» для род 194