Христианские воззрения на страдания и скорби в спасении человека : третьи Феодоритовские чтения, с. Варзуга, Терский берег Белого моря, 6-8 августа 2010 года / [под ред. игум. Митрофана (Баданина)]. - Мурманск : Изд-во Мурманской и Мончегорской епархии ; Санкт-Петербург : Ладан, 2011. – 303 с. : ил., цв. ил., портр.

Игумен Дамаскин (Орловский) лу и смерть. Так началось новое, последнее гонение, которое должно было физически сокрушить православие. В начале 1937 года власти по ставили вопрос о самом существовании РПЦ в качестве всероссийской организации. Каждый верующий человек оказывался для безбожного государства, по сути, «чуждым элементом». В такие моменты истории, когда Господь призывает человека к ис- поведничеству, и когда Промыслом Божиим этот призыв отвердевает в жестких формах действительности - для самого человека, как бы, на ступает продолжение евангельских событий, апостольской проповеди, где Сам Господь, например, говорит Анании об апостоле Павле: «Япока жу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое» (Деян. 9,16). События Священной истории Церкви теперь органически включают в себя уже и его жизнь. Становится важным и существенным только одно - жил ли христианин с Богом, стал ли он исповедником или, будучи крещеным «в смерть Христову» (Рим. 6,3), остался всего лишь умным, образованным, психологически тонким человеком, в своих действиях поступая не в за висимости от предстояния Христу и единственной мыслью о собствен ном спасении, но остался человеком, исходящим в своих поступках из земных соображений, земной, пусть и душевной, но земной выгоды. С позиции веры Христовой, Евангельского учения - безумием и от сутствием всякого жизненного смысла будет иметь возможность по страдать за Христа и очиститься страданиями, но при этом не вос пользоваться этой ситуацией и свести ее к бесплодному итогу. Для чего снова, например, погрузиться во тьму чисто психологических пере живаний, полагая, что можно еще пожить, принести пользу близким или даже Церкви, для чего попытаться найти какой-нибудь небольшой компромисс с гонителями, тем более что компромисс, с точки зрения психологического ощущения, не будет связан с прямым отречением от Христа. Он, этот маленький компромисс, совершится в рамках психо логии этого мира, совершится как бы вне Христа, в чем и состоит его греховная сущность, и смертельная опасность для души человека. И вот наступила осень 1937 года. Было арестовано 136 900 право славных священно- и церковнослужителей, из них расстреляно 85 300. В следующем, 1938 году арестовано 28 300, расстреляно 21 500; в 1939 году арестовано 1500, расстреляно 900; в 1940 году арестовано 5100, рас стреляно 1100; в 1941 году арестовано 4 000, расстреляно 1900. Так, например, в одной Тверской области только в 1937 году было рас стреляно более 200 священников, а в Московской - около 1000. Осенью 1937 года и зимой 1937/38 годов сотрудники НКВД едва успевали ставить свои подписи под «следственными» бумагами, а в выписках из актов о приведении в исполнение смертного приговора секретарь «тройки» при УНКВД часто ставил «1» час ночи, потому что на написание этой цифры тратилось меньше всего времени. И получалось, что в Тверской области все приговоренные к расстрелу были расстреляны в одно и то же время. 130