Митрофан (Баданин; иеромонах). Война и любовь / игум. Митрофан (Баданин). – Санкт-Петербург : Ладан ; Мурманск : Издательство Мурманской и Мончегорской епархии, 2013.

родителей и всегда строго ограж даемой от самостоятельных решений, она вовсе не обладала той духовной зрелостью, что дает благодатные силы согреть род ное сердце и взять на себя эту боль, так жестоко терзающую душу любимого человека. Все сказанное мною об этой беде для моего отца усугублялось еще одним обстоятельством. Отец был человеком очень силь ной воли, и эта мучительная и позорная неспособность проти востоять своей духовной немощи изматывала и разрушала его. Моя бабушка Мария Степановна рассказывала, как он потряс ее своей силой воли, «легко» бросив курить. Дело в том, что, вернув шись с фронта, Василий, по словам бабушки, «дымил как паровоз». Курил очень много и даже не раз вставал ночью, чтобы покурить. Однажды Мария Степановна решилась с ним об этом поговорить: «Надо что-то делать с курением, Василий, столько дыму, а ведь будет ребенок, как это отразится на его здоровье?» На что зять спокойно ответил, что как только ребенок родится, он тут же бросит курить. Бабушка позже признавалась, что такое заявление она сочла легко мысленной бравадой, поскольку видела сильную привязанность зятя к табаку и помнила, как долго и с какими мучениями в свое время избавлялся от этой привычки ее муж Дмитрий Тимофеевич. Но когда поздно вечером 27 мая 1953 года раздался звонок из род дома, возвестивший о моем появлении на свет, и стихли первые вос торги, отец спокойно достал пачку «Беломора», скомкал ее и выбро сил в мусор. И за всю свою жизнь к табаку он более не прикоснулся, и я тому свидетель. Много лет спустя, когда отца уже не было в живых, я как-то пока зал владыке Симону, архиепископу Мурманскому и Мончегорскому, книгу, написанную моим отцом перед смертью. Раскрыв ее на пер вой странице и взглянув на фото отца в форме капитана первого