Митрофан (Баданин, игумен). Икона Великого Князя : сказание о Великом Князе Михаиле Александровиче Романове и его молельной иконе Божьей Матери Казанская, что ныне пребывает в церкви преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга / игум. Митрофан (Баданин) ; [подгот. ил.: Павел Карпов]. - Санкт-Петербург: Ладан; Мурманск, 2011. -155 с.: ил., цв. ил., портр., факс.

83 Абрикосов Д. И. Судьба русского дипломата. С. 292. 84 Трубецкой В. С. Записки кирасира. С. 188-189. 85 Князь Хан-Эриванский впоследствии с 1914 года служил в Дикой дивизии адъютантом Михаила Александровича. ских офицеров: ни один из них не сделал визита Наталье Сергеевне, равно как никто из кавалергардов не кланялся ей при встрече, как полагалось бы по отношению суп­ руге полкового командира. Этому унизительному положению Наталья Сергеевна противопоставляла незави­ симый вид и «царственные манеры - искусственнуюулыбку, рассеянный взгляд, элеган­ тность, но, при этом, у нее сохранилось прежнее умонастроение независимой девочки, которая неумеет и не хочет скрывать свои чувства».83 Проявляя невероятную выдерж­ ку, она вела себя с удивительным в этой ситуации достоинством и даже блеском. Вновь обратимся к воспоминаниям о ней французского посла в России Мориса Палеолога: «Входит стройная дама лет тридцати... Она прелестна. Ее туалет сви­ детельствует о простом и индивидуальном утонченном вкусе. Из-под расстегнутой шиншилловой шубки видно платье серебристо-серого шелка, отделанное кружевами. Шапочка светлого меха очень идет к ее пепельным волосам. Выражение аристокра­ тического лица гордое; черты прелестны; глаза бархатистые. На шее, при свете за­ жженной люстры, сверкает ожерелье из чудного жемчуга... Малейшее ее движение отдает медленной, волнистой, нежащей грацией...» Не желая принимать отведенной ей роли гонимой и обидимой, Наталья со­ знательно часто появлялась на публике, в театрах Петербурга, там, где собирались люди, близкие Михаилу Александровичу. Сложился определенный крут друзей, под­ держивающих князя в этой ситуации, уважавших его выбор и принимающих На­ талью как его избранницу. Это вызывало резкое недовольство августейшего семей­ ства, а именно императрицы Александры Феодоровны и императрицы-матери. Не секрет, что страстотерпица Александра Феодоровна стояла на исключительной вы­ соте христианского и монаршего долга, но столь же очевиден и ее подчас недопусти­ мый ригоризм в ряде вопросов и в том числе в отношении жены брата царя. Так что участникам таких встреч друзей князя реально грозили серьезные неприятности. Так, в частности, в воспоминаниях князя Владимира Трубецкого можно про­ читать, как офицер гатчинских кирасир «поручикХан-Эриванский, находясь в Петер­ бурге, позволил себе показаться вложе театра в небольшой компании, среди которой находилась некая известная дама, которая своими поступками в свое время бросила тень на Гатчинский полк и которая навлекла на полк неудовольствие августейшего шефа - обожаемой императрицы».84 На офицерском собрании полка поручику было предложено в двадцать четыре часа подать рапорт об увольнении в запас.85 Офицером гвардейских полков на офицерских собраниях в отношении графини Брасовой было объявлено: «вы не имеете права ни общаться с ней, ни здороваться, ни