Митрофан (Баданин, игумен). Икона Великого Князя : сказание о Великом Князе Михаиле Александровиче Романове и его молельной иконе Божьей Матери Казанская, что ныне пребывает в церкви преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга / игум. Митрофан (Баданин) ; [подгот. ил.: Павел Карпов]. - Санкт-Петербург: Ладан; Мурманск, 2011. -155 с.: ил., цв. ил., портр., факс.

Брасовские интерьеры Те же предчувствия мучили и Михаила. Как вспоминал очевидец, бывавший в имении князя, ощущение грядущей неумолимой катастрофы не покидало Михаила Александровича. «Страдая от лихорадки, Великий Князь лежал на тахте и тихим голосом с грустью говорил о тягости жизни среди этой печали, среди эгоизма и лжи­ вости окружающих его людей, и о том, что Бог, похоже, покинул их. Он говорил мне, что часто думает, как трудно его брату, который искренне желает делать людям только хорошее... Было видно, что Михаил с тягостной тревогой глядит в будущее, и слезы слышались в его голосе. Стало совсем темно. Когда я зажег свет, то был по­ ражен выражением бесконечного отчаяния на его бледном лице, и тут я отчетливо понял, что все мы стоим на пороге огромного несчастья».113 Во время своих приездов в Брасово Великий Князь непременно принимал кре­ стьян и практически всегда удовлетворял их просьбы. На средства имения содер­ жался детский приют и богадельня для калек и немощных. Всем школам бесплатно давалось топливо, а учителя получали дополнительное жалованье из средств Князя. Впоследствии, сразу после февральской революции, Михаил Александрович официально передал брасовский дворец со всем богатейшим имением местным крестьянам, которые, надо сказать, по-прежнему относились к Князю с теплотой и преданностью.