Христианские воззрения на страдания и скорби в спасении человека : сборник статей : [по материалам историко-богословской конференции «Третьи Феодоритовские чтения» / под редакцией митрополита Митрофана (Баданина)]. - Мурманск : Издательство Мурманской епархии, 2020.

Малахов В. А. веческая вообще сложна и многосоставна, и намешано в ней обычно всего понемногу. И, тем не менее, очевидно, что сосредоточение на проявлениях мученичества способно либо вовлекать в пучину ненави сти, ненависти, повторяю, небезосновательной и оттого тем более бе зысходной, - либо пробуждать сострадание, открывать нашему взору лучшие начала в человеческом существе. Последнее, думается, более по-христиански. Хотелось бы этой небольшой заметкой хоть в малой мере послужить утверждению именно такого, сострадательно-соби рательного понимания феномена мученичества и ситуации человека перед лицом мучений в целом. Итак, применительно к нашей теме и имея в виду только что очер ченный «сострадательно-собирательный» подход к ее осмыслению, можно, по-видимому, говорить прежде всего о трех основных родах мученичества (именно мученичества, т. е. добровольно принятого страдания «даже до смерти» (Флп. 2, 8), а не о человеческом страдании как таковом, которого за истекшее столетие накопились в нашем «пространстве» поистине космические объемы). Во-первых, это собственно мученичество в строгом церковном смысле слова: мученическая смерть, принятая за веру и во свидетель ство о Христе.1По всей Руси верующих христиан, подобным образом принявших смерть в годы террора, были, очевидно, тысячи и тысячи. Сообразно трагическим обстоятельствам их гибели, Архиерейским собором РПЦ 2000 года были прославлены «как известные, так и не известные нам мученики и исповедники веры»;2на 1 января 2011 года поименно канонизированы 1774 человека.3 Среди этих тысяч были, конечно, активные борцы с атеистическим режимом, самоотвержен ные герои сопротивления, были и люди тихие, безответные, смиренно и просто делающие свое дело в молчаливой готовности принять крест Христов. В свое время Г. П. Федотов усматривал в страстотерпчестве Бориса и Глеба «самый парадоксальный чин русских святых».4Самый пара доксальный - но и глубже всего укорененный в народном сознании. Особенность этого полюбившегося древним русичам типа святости, согласно Федотову, в том, что на место аскетической героики грече ских мученических житий он выдвигает «дух вольного страдания»,5 на место «твердого ожидания смерти»6 - смирение и жертвенность. Между этими альтернативами мученичества, замечает исследова тель, «древняя Русь сделала свой выбор»;7должно быть, в этом выбо 1 См., напр.: Живов В.М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М.: «Гнозис», 1994. С. 58-68.. 2 URL: ги.ѵѵікіресІіа.о^/\ѵікі/Собор_святых_новомучеников_и_исповедников_российских.. 3 Там же. 4 Федотов Г. П. Святые Древней Руси (Х-ХѴІІ ст.). 4-е изд. Paris: YMCA-PRESS, 1989. С. 30. 5 Там же. С. 27. 6 Там же. С. 25. 7 Там же. С. 28. 348