Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел первый. СЫН ПОМОРЬЯ то тем самым противимся духовной свободе народа, возражаем сердечному согласию, чувственной гармонии меж человеком и той природной обителью, в которой он заселился. Жизнь течёт сразу по нескольким струям времени, и эти струи постоянно сплетаются, свиваются в жгут, нераздельные друг с другом. Виталий Маслов размышляет о будущем; отец его вспоминает, как на гражданскую ходил, да как раненый в госпиталях помирал, вшами облитый, да как на родину «вер нулся в непарных ботинках: один американский, другой английский». Но тут приехал с соседней тони рыбак, мучимый предчувствиями. Рассказал: нынче кречет залетел в избушку. Головизна-то большая, когтищи-то — во, по мне зырк глазищами. Аж пот прошиб. Я на нарах лежал. Потом когтями застучал — и в двери. Я за ним —а следов нет, будто наснилось. Говорю напарнику: дес кать, к несчастью это, надо ехать в Сёмжу и звонить домой. Рыбак звонит домой, и оттуда сообщают, что ночью был пожар большой, сгорела пилорама. Головешки через дома летели. А в деревне дощато и сухо. Хорошо, никто не погиб. «Так-так, — закивал согласно Семён Виссарионович. — Вот и прежде уж гляди в оба: пошёл на промысел, кошка встретилась —поворачивай обратно. Собака встретилась —к счастью». ...И все эти разговоры переплелись на одном часу в едва теплящейся дере веньке. * * * «Больше всего на Колыме и на Енисее прекрасных поморских названий. “Крутую дресву” я сосмекал на Колыме. Стоит щелья гранитная, а на карте она обозначена: “Крутая Дресва”. Я поставил её в название книги. Дресва —русское название гранита. Кто знает? Все забыли. Иль “крень” —забыли это слово в указном порядке. А ведь какой ряд: корень, крень. Вот куда подбираемся. Слова я не записываю, но словосочетания иной раз заношу в блокнот, на столько они бывают ёмкие. Лежат-лежат, а потом и придутся к месту, само напишется. Любо копаться в слове, любо, наслаждение в этом есть. Я не знаю, когда это во мне появилось. Могу ночью проснуться, и будет это слово воро чаться, и сладко мне с ним. Вот слово “палаты”. Кто знает —откуда взялись? А я от ненцев узнал, они часто у нас бывали. Раньше им сёмжинские мужики строгали для пола в чуме тонкие доски — латы. Палаты — это значит ходить по латам, деревянному полу, что прежде было признаком достатка. У нас русское слово “латы” исчез ло, а у ненцев живо до сих пор. Мне мама говорит про одного человека: “Мелка рыба в неводе”: дескать, пустой человек, хотя и на вышине себя числит, ведь всё понятно, слушать только надо. И как ведь сказано! Мы стали выпускать из книги живую жизнь. А жизни живой нет, так и языка нет, его и не надо. Дошли до ста шестидесяти слов в поэтическом сбор нике. Казалось, уж и просвета нет. Но ведь возврат русского живого языка начался со смысла, с “Вологодской свадьбы” Яшина175. О живой жизни нельзя писать мертвым языком». Таково мнение Виталия Маслова. 71