Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

ЖИВОЙ КОСТЁР ВИТАЛИЯ МАСЛОВА глаз нужен, чтобы не обвернуться, а там и поминай как звали. За рулём Вита лий строг, чего там: я пробовал что-то подсказать ему, так Маслов строгим окриком живо всю охоту отбил советовать. Но тут же отметил, завидев вдали чью-то лихую лодку: «Сразу отличишь старого мезенца от молодого. Старый- то с уважением к морю, он не летит где ни попадя... В море нельзя ходить косяком. Человек не селёдка, не треска. Тут каждый должен иметь голову на плечах. Если не будешь сам думать, тебе жизни на одну навигацию не хватит». Вечером я спросил Маслова: дескать, как в тебя вошло море? Какое было первое впечатление от него? Я-то, наивный, полагал на лирику настроить помо ра, на исповедь, на тот воспоминательный восторженный лад, когда всякая кар тина дальнего детства украшается счастливым лазоревым туманцем. Но Мас лов сварливо, раздраженно ответил, скорее, окрикнул, отчитал меня, что ты вроде бы парень взрослый, а такую чепуховину мелешь. Я спрятал глаза и на стырно повторил вопрос, ибо прекрасно помню первые впечатления от парной реки, от разливной, такой цветной, искрящейся росы на траве, от стеклянного воздуха, тонко погудывающего под потоками раннего прохладного солнца. «Не помню, да не помню —и всё! Какое у тебя впечатление от воздуха? Этим не живут. Оно, море, всё время тут. Оно впечаталось». И неслышно оттеплился, поддался Маслов, и уже поплыла память. Но голос прежней свар ливости не терял, всё существо писателя как бы противилось нахлынувшему воспоминанию: «Ну, другое дело, когда заплавал. В третьем классе учился, сложновато было с харчами. А на Масляной, на том берегу залива, рыбачили, и был большой подход селёдки. Подошла селёдка, и налетел шторм. Подвали ло селёдки столько, что перегрузили карбаса. Карбаса выкинуло на берег, и никто рыбу собирать не стал. А у меня брат старший был на промысле. И я с другом Колькой выпросился и поехал собирать на берегу рыбу, пока не стух ла, не пропала. Сколько-то подобрали —надо домой назад. Отправился кар бас оттуда, повезли счетовода (деньги выдавал), нас двое мальчишек, осталь ные —бабы. На руле была Зоя Евлампиевна. Стали из луд выходить, такой штормина. Вёсла как спички лопнули. Бабы только кричат нам: “Держитесь за среднюю нашесть пуще”. Нас и выкинуло обратно на берег. Бабы оправи лись, переждали чуть —и обратно в море. Может, их страх долил, но нужда пуще страха. Дома ребятишки, хозяйство... И вот такое в нашей жизни в по рядке вещей. Ну а я с морем вплотную тогда и познакомился». С рекою же встреча состоялась куда раньше; в лодке мальчишка заплавает, как только на ноги сам поднимется, оторвётся от земли. Отец, Семён Висса рионович, бывало, привяжет сына к лодке, чтобы не выпал. Ведь малой всегда норовит прежде татушки на берег выскочить, долго ли тут до греха. И однаж ды, увидев трезвость мальчишечьего поведения, доверился сыну, не привязал. Увидал на угоре мать, кричит с реки: «Мама, я сегодня не на привязи!» Крохотная Сёмжа, деревня, больше похожая на выселок, на сторожевой пост, притулившийся о край моря: долгое время, почитай, лет четыреста сто яло на высоком угоре не более пятнадцати дворов, и лишь в начале нашего века пошла вширь деревня, далеко славясь по Поморью; такой маломерный погост столько мореходов дал на Руси —и не счесть, самые первые наборы в Российский флот начинались отсюда, подметали всех, склонных к плаванию поморцев. 62