Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел первый. СЫН ПОМОРЬЯ куда, с каких таких радостей в самом-то неприглядном месте вдруг взяться языковой стихии, что может возбудить, обрадовать взгляд и душу, чтобы по лилась речь, чтобы образное слово невольно катилось, оттепливая сердце. Отчего именно здесь, в столь суровом краю, живало такое поклонение цвети стому слову, столь низкий поклон баюнку-книгочею, вралю-сказочнику? Из- за баюнка-старичишки, чтобы в артель к себе заманить, ватажки промыслови ков плахами дирывались161. Таково воспоминание Шергина162... Во всём чувствуется напор моря, вот-вот, кажется, за ближним носом уда рит оно в глаза сияющей безмятежной ширью и ослепит, лишит очей. Пере- моины и шарки, проточины и пальцы, виски и лахты, полные мутной, кофей ного цвета воды, осотные наволоки, позабывшие косу, гривы дальнего леса на приречных угорах — вот и вся монотонная, уныло повторяющаяся картина поморской стороны: редкая тоньская избушка163 обрадует глаз да случайно попавший взгляду промысловик, сторожко глядящий в ожидании, кто навстре чу летит, и норовящий сделать петлю в ближайший схорон. Сёмга пошла, и теперь нет спокоя ни надзору, ни азартному мужику, промышляющему об удаче. Тут когда-то сиживал у заколья, промышлял сёмгу протопоп Аввакум164, не в близкий свет попадая за рыбой на карбаске, а протопопица, поди, ждала его, кручинясь, на Мезени. До сей поры стоит в устье тундровой речки Пыи староверский крест, будто бы ставленный когда-то Аввакумом: с той поры он не однажды уже подновлялся охотными людьми. Вот так угрюмо здесь, нет слепящих красок, но что-то такое, знать, таится в самом воздухе, что призывает тянуться сюда всякого художного, чувствен ного человека, словно бы в этих суровых местах он норовит поймать разгадку смысла жизни. * * * Виталий Маслов везёт меня из Мезени в Сёмжу, на свою родину в дерев ню, которая лишь отмечена на карте, но по моим представлениям уже пропа ла. Скажет после мать писателя Александра Никифоровна: «Немец до нас не долетел, дак свои разбомбили». Маслов цыганист ликом, грузноват, ходит вперевалку — вот и к полета неслышно подкатило; он, как всегда, насмешливо-хмур, зычен голосом («тата плохо дослышет») и погружён в себя, но порою вдруг озаряется улыбкою и весь мягчеет сразу, и на время спадает с обличья покров тяжёлой, глубокой задумчивости; те же, кто близки к Виталию, знают, какая у него добрая и отзывчивая душа. С ним разговаривать трудно: он каждое слово встречает в штыки, все умыс лы, таящиеся в моих вопросах, ему непонятны, ибо, в силу цельности и прав дивости натуры, он в разговоре чистосердечен и откровенен. Хотя сам-то лю бит шутку, в добрую минуту не прочь зубы помыть необидно, побалагурить, ущемить ближнего ехидным словцом. Переменчива, урослива вода в Мезенской губе: не всякому доброхоту тут и ездить, а лоцмана-сёмжане издавна были известны этой наукой и этим про мыслом. Заводили в реку суда и тем кормились. Луды165и залудья166, лёщади и кошки167, завороты и сувои168даже маленькому судёнку в препону: тут глаз да 61