Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел первый. СЫН ПОМОРЬЯ свою историю, которая известна лишь тем, кто на ней запечатлен. Вот я и подумал: а может, в заключение своих заметок стоит рассказать эту историю. В городской библиотеке в тех же «рамках» праздника прошла научно-прак- тическая (так она называлась) конференция о Слове, а поскольку в ней уча ствовали почти все приехавшие на праздник гости, то по окончании заседа ния решено было на память сфотографироваться. В читальном залё библиотеки была развернута к празднику выставка ста ропечатных книг, большую часть которой составили раритеты масловского собрания. Вот на фоне этой выставки мы и начали тусоваться-группировать- ся. Кто не знает, как это обычно бывает: трое-четверо «самых смелых» стано вятся в один ряд, а к ним начинают пристраиваться и другие. Но —как при страиваться? Только влево или вправо от смельчаков —кому интересно вста вать за чью-то спину?! И лишь когда над пристраивающимися начинает нависать опасность не попасть в объектив, они волей-неволей становятся во вторые и третьи ряды. Примерно так получилось и на сей раз. Маслов несколько замешкался, разговаривая с фотографом, который уста навливал треногу под свой аппарат, и, когда подошёл к нам, уже, можно ска зать, готовым к съемке, возникла прямо-таки гоголевская немая сцена. Все по нимали, что Маслов должен быть где-то в центре снимка, но вместе с тем и понимали, что он не может сказать перворядникам: «Ну-ка, маленько раздвинь тесь, ребята!». Ребята и сами стали вроде бы раздвигаться. Но в эти именно секунды к Маслову подошли — и где только раньше они были?! — саамская поэтесса Октябрина Воронова104 с преподавателем пединститута Людмилой Тимофеевной Пантелеевой105. Ситуация чем дальше, тем больше усложнялась. И тут я, сам по себе не из самых смелых, решил, что пора её взять в свои руки. — Стоп! —властно (уж откуда что взялось?!) скомандовал я фотомастеру и выставил раскрытую ладонь перед объективом. Затем стоявшую рядом с ним работницу библиотеки уже другим, любезно-извинительным тоном по просил: «Пожалуйста, три стула!». В зале всё ещё стояла та самая, немая тишина. А когда стулья были постав лены перед первым рядом, я с прежним строгим видом усадил упиравшегося Маслова на средний, а справа и слева от него прекрасных дам: «Теперь можно снимать!». Понятное дело, пока я всем этим фотопарадом командовал, свободным ос талось лишь место в последнем ряду, оттуда, из-за могутного плеча Юрия Кузнецова106, я на том «историческом» снимке и выглядываю... Впрочем, не зря ли я поставил кавычки? Снимок-то ведь и в самом деле во всех смыслах — исторический (см. нижнее фото на стр. 282). А ещё и тем снимок хорош, что и безо всяких подписей видно, по какому знаменательному поводу эти добрые люди собрались, и даже понятно, кто тут самый главный, который их собрал... Напомню, что на транспаранте, распростертом над нашими головами, крупно написано: 1100 лет славянской письменности 1000 лет украинской, белорусской и русской литератур 800 лет Великого «Слова» Неисповедимы, ещё раз повторим, пути человеков, приходящих на эту греш ную землю. Незнаемо, никому неведомо, что им свыше начертано совершить 49