Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел третий. «ОТЧИЗНА МАЛАЯ МОЯ, МОЯ СУДЬБА, МОЯ ПУСТЫНЯ...: хах не слышится. Гудят они тревожно и напряженно —гудят подспудно, из глубины. Гудят и тревожат душу, сердце, как набатный голос беды. Да и не могли они звучать по-другому — не того устройства был автор. Тогда, когда цели прекрасного коммунистического будущего были куда доро же человеческой жизни, для Маслова первозначным и главенствующим был как раз человек —его суть и судьба. Но людские боли и тяготы, слабости и испытания, беды, они —не для парада свершений. Так и оказалась «пробив ная» ледокольная тема закрытой в литературном столе автора. Не только сти хи, но и проза (роман) остались при жизни неизданными —написанные не так, как «надо». Нет, крамольных политических призывов вы здесь не найдете, и к литера- торам-диссидентам Маслов себя точно не причислял. Но вот рассказывается в его стихах, к примеру, о том, как погибает человек, выпрыгивающий из пе реполненного вертолета —лишний груз! —ради того, чтобы сберечь мешок картошки: Просто на побережье, — Чья, не знаю, вина, — Пуду картошки свежей Такая цена. Какие уж тут «парады» и «победы»... Восторженной романтикой морских дорог от масловских стихов тоже не веет. Не ходил он в море ни за мечтами, ни за туманами, очень даже модными в ту пору. Кстати, о моде. Взгромоздившаяся на котурны эстрады поэзия 60-х не менее инородна для Маслова, чем конъюнктурный официоз. А корабель ная «романтика» у него такая: Это скучно —каждый день одно — Лед, да треск, да ветра завыванье... Спящий Валя говорит про дом, Валя бодрствующий —вечно занят. Море автор видит глазами людей, для которых оно —неотъемлемая часть жизни, а точнее —сама жизнь. Он —один из потомков тех россов, что шестью веками ранее пришли на северный берег из глубины России. Пришли —чтобы породниться с морем и принять свою судьбу вместе с прозванием —«поморы». Разве будешь без моря счастливым? Оно учит нас, Оно кормит нас, Оно выручит в трудный час. Море било нас, И сгубило нас, Но рыдало в наш смертный час... Трудная доля тут едина —и для кормильцев, уходящих на промысел, и для тех, кто остался на берегу. Они отдалены друг от друга, но испытания держат их на одном, нервом натянутом канате: 2 7 3