Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

ЖИВОЙ КОСТЁР ВИТАЛИЯ МАСЛОВА «Восьминки» будут потом. А пока —был просто человек. Большой, чуть груз новатый (но без тяжести в теле, легкий, несмотря на солидные размеры), с каким-то особенным, своим, масловским выговором. Было заметно, что перед нами —мной и поэтом Дмитрием Ермолаевым, вместе с которым я пришел на этот вечер —человек наблюдательный, цепкий. И еще, что всегда в нем подку пало —лишенный какой бы то ни было назидательности и поучительства, он не сверху вниз смотрел на нас (что, к слову, в писательской среде не ред кость), совершенно еще незнакомых ему молодых людей, но как на равных достойных собеседников. При этом, естественно, никакого панибратства — дистанцию он держать умел, но, однако, был близок, доступен. Еще —добр и внимателен. Встреча эта связала наши судьбы на девять последовавших затем лет, до самой его безвременной кончины. А тогда он сразу пригласил нас домой. Сказал так: «Придете не вместе, по одному...» Мы стали возражать —мол, друзья, привыкли всюду бывать в связ ке, в тандеме. Он ухмыльнулся в пышную свою бороду и заметил: «С вами двумя мне тяжело будет —не справлюсь...» Не помню уже, что мы ему на это сказали, но в назначенный час пришли в его квартиру на Октябрьской вдвоем. До этого мы оставили Виталию Семеновичу рукописи своих первых книг, и разговор, разумеется, в основном пошел о них. По сути, он предложил нам тогда готовые книжки —хоть завтра издавай: какие-то стихи сразу отмел, о каких-то беседовали более подробно, едва ли не о каждой строке. Масловские замечания были точны и интересны, подчас —даже образны. Его повседнев ная речь вообще была поэтична, хоть порой и не совсем понятна (в ней уютно жили незнакомые нам в ту пору поморские слова). А нам, тогдашним, особен но —мы ведь видели Маслова второй раз в жизни. Он не давил, не пытался под себя подмять, с ним всегда можно было спо рить, не соглашаться. Как сам он любил говорить: «Нужно слушать, но вовсе не обязательно слушаться...» Это — принцип, в соответствии с которым он работал с молодыми литераторами. Но, повторюсь, в оценках своих он был зачастую точен. И немудрено —ведь чувством слова обладал отменным, фан тастическим. При этом ощущалось за всем, что он нам говорил, знание пред мета, хорошая выучка, поэтическая школа. Было совершенно очевидно, что Маслов начинал со стихов. Так и оказалось. Он считал, что без стихов насто ящий, дельный прозаик не получится, это казалось ему обязательным услови ем, почвой для будущей прозы: «Если в молодости стихов не писал, это видно сразу. Пишет —словно тяжелую лодку по суху волочит...» А Маслов, к слову, и поэтом был крепким, интересным. Жаль вот только большинство масловских стихов прочли мы уже после смерти Виталия Семеновича —не знаю, что тому причина, но не стремился он их печатать. А тогда мы еще ничего из написанно го им не читали, но сразу почувствовали, что попали в руки профессионала. Замечания его, повторяю, были исчерпывающе точны. Впрочем, мы не во всем с ним тогда соглашались, но это, как я заметил позднее, ему даже нравилось. Те, что способны лишь поддакивать да подпевать, видимо, вызывали у него подо зрение — он сомневался в их искренности. Очевидно и потому, что сам был другим —неуступчивым, всегда готовым к схватке, резкой полемике. Но вернемся к тому вечеру, когда мы с Димой впервые пришли к нему в гости. Тогда меня более всего поразили две вещи. Первая — библиотека. 268