Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел третий. «ОТЧИЗНА МАЛАЯ МОЯ, МОЯ СУДЬБА, МОЯ ПУСТЫНЯ...: А вот и его частушка с географической привязкой: По Мезени мы идём, Всем подарки раздаём: Кому сына, кому дочь — Надо Родине помочь. (Как это уместно сегодня —в пору демографических забот и нововведений!) В книге «На костре моего греха» писатель вновь возвращается к топонимике родных мест. Он перечисляет свыше 60-ти порубежных названий Сёмжи и более 20-ти имён «внутри родных рубежей». Нашёл я у Маслова кое-что новое и по Мурманской топонимике. Вот это место: «На реке Коле, что в Мурманской области, сплавлял лес в 20-е годы Шлячков330 Иван Андреевич. И вот скалу между Лопарской и Шонгуем, которая столько раз на пути вставала, а однажды чуть жизни не стоила, окрестил сгоряча Иван Шлячков Камнем Троцкого». Попутно скажем, что в последних романах и рассказах В. С. Маслов стал значительно больше уделять внимания Мурманской области и мурманчанам. Если в ранних произведениях писатель говорил о Мурмане как бы мимо ходом, отдельными репликами (в «Круговой поруке» в связи с сейнером «Ла худра», потом в связи с мореходкой, которую заканчивали шестьденьговские парни (Мишка Корепанов), есть упоминание и о борьбе с бюрократами Обл рыболовпотребсоюза) . В последних книгах и рассказах Мурманск стал постоянным объектом кра еведческого внимания Маслова. Тут и его мучения-хождения в издательство и обком КПСС по поводу публикаций его книг, и его общественная деятель ность, и даже рассказ о пароходской базе отдыха на Туломе. Много интересного по истории Мурманской области мы можем найти и в публикации «На костре моего греха». Вот его характеристика поморов: «По моры —неотделимая плоть от плоти, часть Руси —несут в себе черты и вели короссов и белорусов, и древнекиевского в них несравненно больше, чем в нынешних киевлянах». А сколько теплых слов сказано Масловым в защиту саамов: и о старинной дружбе лопарей и русских, и об их нынешних проблемах. Вспоминая о про шлом, писатель отмечал: «...B одном храме одному Богу вместе молились сперва саамы и русские —в течение четырех предреволюционных веков, потом саа мы, русские и коми-ижемцы в течение последних предреволюционных деся тилетий. И попробуй бы тогда сунуться да разделить их да поссорить!». Маслов нигде не говорил о дружбе народов СССР, о решении национальных проблем. Но он не чурался этой темы и писал о ненцах, живших неподалеку от Мезени, о саамах Кольского полуострова, о коми-ижемцах. Как тепло и сочувственно он вспоминал в своих рассказах «В тундре» и «Едома» о ненцах — слепом Петре и Тимофее Кочуре, об их многодневных странствиях по тундре в поисках заблудившейся русской кассирши, об их жизни и работе. Но и у них были свои заботы (от борьбы с комарами и браконьерами до нищенства и бичевания). Один из представителей этого тундрового народа говорил: «Всё худо: чум ставь —ломай — худо, олень паси — худо, лето — комар —худо, зима —стуза —худо, отец —глупа —худа, бабка —глаза красны —глупой, все людь —глупа!». 2 2 9