Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел третий. «ОТЧИЗНА МАЛАЯ МОЯ, МОЯ СУДЬБА, МОЯ ПУСТЫНЯ...» жизнь, в том числе и в литературе, оно и вправду прекрасно!.. Вместе с Миха илом Пряслиным я человеком себя почувствовал... Вот что для меня —Федор Абрамов!..» Поверивший в своё призвание, в право на жизнь в литературе «заветного», автор пишет романы «Круговая порука» и «Из рук в руки», тесно связанные своей проблематикой и местом действия. Герои обоих произведений, как и ряда предыдущих рассказов В. Маслова: «Никола Поморский», «Едома» «Восьминка», родом из поморской деревни Крутая Дресва. Их объединяет страстная боль за судьбу родимой маленькой деревни. Как и сам автор, они прикипели сердцем к Поморью, цепляются за любой шанс, дающий Крутой Дресве хоть какие-то отдалённые перспективы на жизнь... О судьбе родной деревни ведёт последнюю беседу на воле идущий под суд за непредумышленное убийство браконьера Дмитрий Воронин из «Круговой поруки». Он просит свою возлюбленную Валю не о том, чтобы она писала ему письма, ждала возвращения, а чтоб она вела в колхозе линию на сохранение пожней и тоней, оставшихся от Крутой Дресвы: «Самые лучшие участки ух ватить и освободить. Утвердиться!». Маслов зримо показал некое пограничное, между добром и злом, состоя ние души молодого человека, когда благие порывы то и дело осекаются суро выми буднями, недобрыми взглядами окружающих, собственной вялостью... Та острая боль по Крутой Дресве, которая порой связывает героя по рукам и ногам в его движении по жизни, оказывается в то же время и стимулом, по буждающим героя к активным действиям в пользу добра, чтобы меньше было исчезающих деревень, а природные богатства края служили людям. Герой «Круговой поруки» обострённо чувствует себя звеном, выпавшим из прочной цепи крестьянских поколений. Ради спасения Крутой Дресвы он, помимо основной работы, добровольно берётся за обязанности общественно го рыбинспектора, с присущей ему страстью преследует браконьеров. Но жизнь на таком вот постоянном напряжении духовных и физических сил имеет свой предел, и в конце концов Дмитрий во время погони за очередным злостным нарушителем не выдерживает и стреляет в него из оказавшегося под рукой дробовика. Суд и следствие остаются за пределами романа, но уже из мучительных размышлений героя над своим поступком, продиктованным отчаянием, яв ствует, что предварительные итоги жизни героя не слишком утешительны, ведь он так и не смог повернуть к лучшему судьбу родимой деревни. Но если в «Круговой поруке» и у самого прощающегося с волей героя, и у его земляков сохранились какие-то призрачные надежды на лучшие времена для Крутой Дресвы, то спустя три года у читателей романа «Из рук в руки» не остаётся этих иллюзий. Теперь уже писатель переносит действие в эту самую оставленную людьми Крутую Дресву, описывает немногих приезжающих сюда на лето людей пенсионного возраста, которые пытаются заменить убежавшую в города молодёжь на работе на рыбацких тонях, уберечь от разрушения пос ледние, чудом сохранившиеся избы, показать стародавнее умение шить лод ки. Но всё это кончается печально: скоропостижно умирает старик Паисий возле наполовину сшитого им карбаса. Вот здесь-то и приходит, по словам автора, конец крутодресвянской сказки. 221