Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел третий. «ОТЧИЗНА МАЛАЯ МОЯ, МОЯ СУДЬБА, МОЯ ПУСТЫНЯ... Владеков —заместитель генерального директора объединения, высказыва ющий мысль о «нецелесообразности» Кокурского лесозавода. Прямо здесь, на парткоме, намечает Шестаков программу немедленных действий, как выиграть навигацию в две недели вместо запланированных Петелиным двух месяцев. Образ Кирилла Максимовича — самая большая удача автора. Давно уже тоскует наш читатель по настоящему положительному герою —человеку ак тивной гражданской позиции, борцу и деятелю, одолевающему силой духа внутреннюю инертность и смело вступающему в бой. Его знамя —партийная совесть. Шестаков вступает в бой не с лицами —в них ли дело! Ни директор Пете лин, растерявший авторитет, ни «бумажный» секретарь парткома Харьюзов, ни сам Владеков не опасны по отдельности, ни даже вместе взятые. Опасен принцип, выразителем которого они, а более всех главный инженер завода Ажгибков, являются. Они — не хозяева, хотя взяли на себя функцию «ду мать» и решать за всех. Это люди, оторвавшиеся от насущных нужд народа, бессознательно —а в случае с Ажгибковым и сознательно —идущие напере кор его коренным интересам. Чтобы понять всю опасность руководителей типа главного инженера, надо знать социально-психологические истоки их линии поведения. Поэтому в биографии Ажгибкова имеет едва ли не первостепенное значение комплекс неполноценности, сложившийся в раннем детстве: он — сирота при живых родителях, не видевших и не захотевших видеть своего ребенка. Главное здесь не то, что он детдомовец, главное то, что он пришел в жизнь бездомным и остался таким по своей духовной сути. Бездомность в контексте романа В. Маслова получает особое, символическое толкование. Окреций Шестаков винит плохих учителей истории в том, что «ребята — бездомные из школы выходят». Венька Ягнетев оказался без дома и —погиб. Крайняя степень па дения Окреция в том, что он поднял топор против родительского дома. Воз рождение Верки Филатовой начинается с возвращения ее в родительский дом. Дом, семья —заземление для человека, без которого ему нельзя никак. «Заземление», кстати говоря, — значимая особенность стиля писателя, который стремится показать несовместимость ложной декларативности, при крывающей социальную демагогию (главное оружие Ажгибкова), и земной конкретики дел и поступков. Житейское —не частное. В контексте народно го бытия оно приобретает государственную важность. В этом плане подчер кнуто концентрированное внимание получает «идея» коровы Василия Фи латова. Начать с того, что она единственная на весь поселок. А двадцать четыре года назад (автор, как всегда, конкретен в реалиях) держали в Крас- нощелье коров 180, коз и овец —бессчетно. К восьмидесятому году коз оста лось две, коров —ни единой. Бабка Анна Филатова с приобретением коровы (вся история ее покупки необыкновенно трогательна), можно сказать, обре ла себя. Древняя крестьянская тяга к «живности», без которой и дом не дом, нашла наконец-то удовлетворение. Дедко Вася за хлевом да за сеном стал забывать о бутылке. Нет, большое это дело — полнота народного бытия, которое не на экономической лишь выгоде одной зиждется —для души кре стьянской корова нужна. 2 1 3