Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

ЖИВОЙ КОСТЁР ВИТАЛИЯ МАСЛОВА и долгощельского —Селиверстовых уходило в глубь нескольких поколений. И, естественно, у меня свои давние воспоминания. Наше первое знакомство с Виталием Семёновичем состоялось почти 60 лет назад, практически ещё во времена далёкого теперь трудного полуголодного юношества. Помню, мы «вынимались» с рыбных промыслов из канинской реки Большая Кия6. Шли большим конным обозом домой в родное поморское село7 Долгощелье. Был январь 1946 года. В ту зиму в наших краях стояли лютые морозы —более двух недель кряду столбики термометров «скатывались» под минус 40 градусов. Не сильный, но хиузно-резкий8, встречный обедник9, будто тупым ножом резал лицо. Стылая, заледенелая, без конца и края канин- ская тундра стояла в каком-то сумрачном оцепенении. Дневные переходы —от тридцати до сорока пяти километров. Дорога, точ нее, чуть угадываемая под снежными заносами тропа, казалось, уже не кон чится никогда. Однако, справедливости ради, следует заметить, что обоз наш шёл энергично и сравнительно быстро. Да и то сказать: погода не располагала к расслаблению или остановкам —мороз тихо потрескивал и подгонял. Ло шадки оказались крепкие, выносливые, ну а люди и того краше — поморы, промышленники10, традиционно лёгкие на ногу потомки легендарных земле проходцев, прошагавших в своё время от Мезени1 до Камчатки и Аляски. В один из дней перехода, восьмой или девятый, под вечер пришли в ста ринную поморскую деревеньку Сёмжу. Не сказать, чтобы широко, но с эдакой гордой статью она раскинулась на высоком, обледенелом беломорском бере гу. Деревня была значительно меньше нашего раздольного Долгощелья, одна ко смотрелась убористо, опрятно и по-северному красовито. Сёмжена в те времена прозывали нас, долгощельцев, шелоники, то есть пришедшие с шелоника (юго-запада), из новгородских провинций, в частно сти, реки Шелони. А о своих предках не без горделивого акцента утверждали, что они —суть из московской стороны!.. Не знаю уж, где тут была правда, а где вымысел, но сёмжена, и особенно наш славный Виталий Семёнович, сто яли на этом постулате непоколебимо. Но вернёмся к нашему зимнему походу. Обоз остановился на ночёвку. Естественно, разместились кто где. Мы, человек пять-шесть, отправились к Масловым. Относительно дедовских и далее поколений утверждать не стану, а вот мой ныне покойный отец, дяди и старшие братья, когда правились из Канина, то останавливались непременно у них. Ну и мы, младшее поколение, тоже заворачивали на перепутье. А как же — хлебосолы! — не зайдёшь, не заедешь —большой грех, глубокая обида... Обошёл хлебосолов? Чем не уго дили?! И от соседей стыдоба —мимо прошли?! Хозяин дома —Семён Виссарионович —человек в высшей степени поло жительный. Невысокого роста, но статный, подтянутый, с энергичными, ухва тистыми манерами. Про таких у нас в Поморье говорят: «В море —моряк, а на суше —казак». Умный, начитанный, по-житейски распорядительный, Сёмен Виссарионович как-то незаметно располагал к себе доброжелательными при ятными манерами. В летние навигации он работал лоцманом Мезенского пор та. Десятки лет водил суда от приёмного буя, что у входа в быструю, свое нравную реку Мезень, до Каменских лесопогрузочных причалов12 и выводил оттуда гружёные лесовозы обратно в море. Ну а зимой, когда навигация 12