Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

ЖИВОЙ КОСТЁР ВИТАЛИЯ МАСЛОВА В Мезенском аэропорту, когда со скрежетом открылся грузовой люк в зад нем отсеке самолёта, я вздрогнул, услышав знакомый, притягивающий живо стью торопящих друг друга слов голос Маслова, и лишь мгновение спустя увидел его обладателя... Встречал нас Сергей Семёнович Маслов262, более го лосом, чем внешностью, похожий на своего брата, знаменитого писателя, раз ве что борода волнистая и укладистая у обоих... От Мезени до родины Маслова, деревни Сёмжи, расстояние 40 километ ров. Но не километрами, а бескрайними болотами, уснувшими подо льдом ручьями и речками да густо покрытым елями, соснами и чахлым березняком лесом измеряется здесь дорога, которая только в студеную зимнюю пору по- настоящему доступна человеку. В Мурманске ещё жила надежда, что потря сёт душу в чреве гусеничного тягача, зато ехать будет —тепло... Увы, такой тягач встретился лишь в середине пути, на болоте, застряв в снежных полях после очередной и, увы, привычной его водителям поломки. А нам доста лись «железные олени» современной тундры — «Бураны», сполна оправды вавшие своё название. Мчит он тебя, сидящего позади в низеньких санях, подпрыгивающих на каждом мало-мальском ухабе, и молча проклинаешь искусственно сотворённую «Бураном» пургу, секущую колкой снежной кру пой лицо, руки, пробирающуюся под полушубок и перехватывающую дыха ние и горло студеным обручем. И кажутся бесконечно длинными часы и километры пути. Не успели отъехать от Мезени, как навалилась тьма, которую только и пробивали огни «Буранов», цепочкой на километр и более растянувшихся по снежной равнине. Моторы изношенных машин часто перегревались, и прихо дилось останавливаться, пока враждебный людям холод приведёт технику в рабочее состояние. А ещё затормозила речка Пыя, о которой раньше только и знал со страниц масловской прозы: «бурановых» сил не хватало, чтобы одо леть крутой заледеневший подъем, и приходилось где плечом, где руками по очерёдно выталкивать сани на ровный берег. «Это ещё куда ни шло, —заме тил добродушный и словоохотливый водитель наш, Леша, затягиваясь на пе редышке сигаретой. —Вот могилу поехали рыть —дождь хлынул, намучились». Брошенная на задворки нынешней нескладной жизни деревня Сёмжа уто пала в кромешной тьме и могильной тишине. Ни лай собачий, ни мычание коров и гортанные вскрики петухов нас не встречали. Разве тусклый и будто чадящий в глазницах старинных изб свет керосиновых ламп терялся за пер вым же поворотом. Жизнь еле теплилась, а скорее, покойный своим скорб ным возвращением на мгновение дал ей слабый импульс, ведь живы-то здесь теперь зимой всего два двора, так что санный поезд из семи «Буранов», навер ное, ещё долго будет здесь вспоминаться, как большое событие. Впрочем, сами же бывшие семжане, а ныне мезенцы, для кого имя Виталия Семёновича Мас лова не пустой звук, а символ сопротивления жестокому и во многом непо нятному нынешнему времени, это событие и сделали возможным. Маслов, намертво стоявший за сохранение деревни, уйдя из этой жизни, возвращался на малую свою родину, чтобы навсегда соединиться с ней... Сво им последним выбором он давал пример верности и преданности своей земле. И насколько же душевно тяжело было жителям Сёмжи исполнить последний долг перед своим земляком, когда люди, чтобы выжить и жить, уезжают из 144