Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел первый. СЫН ПОМОРЬЯ Рассказ о Виталии Маслове подходит к концу. Я попытался показать вам незнакомого Маслова, рассказать о малоизвестных широкому кругу читате лей страницах его жизни и творчества. Насколько это удалось —судить вам. Конечно, характер, личность, судьбу человека такого масштаба невозможно уложить в прокрустово ложе одного, пусть даже и большого журналистского материала. Буду рад, если кто-то, прочитав эти строки, возьмет в руки книги Виталия Семёновича и за страницами, за сюжетами, за главными и второстепенными героями его романов, рассказов, очерков откроет для себя своего Маслова: писателя, человека, гражданина и —мурманчанина. Д. Е. Виталий Семёнович, что значит для вас Мурманск? МАСЛОВ. Мурманск —мой город. Я люблю Мурманск больше всех дру гих городов. Сёмжа —моя деревня, моя родина. Я люблю Сёмжу больше всех других деревень. Русская земля, северная земля —моя земля. И я люблю эту землю больше всего на свете. P. S. Это последнее интервью с В. С. Масловым. Мурманск, Областное радио, 2000 г. Журнал «Наука и бизнес на Мурмане». — 2002. — № 6. — С. 48—55. Владимир Блинов Последняя дорога Кольская земля неохотно расставалась с Масловым. Ранним декабрьским утром беспросветно чёрную полярную мглу забелило, закружило снеговыми зарядами, грозившими остановить вылет самолёта Федеральной пограничной службы с гробом покойного и сопровождавшими его родными и близкими. На запасной полосе Мурманского аэропорта, когда подъехали автобусы, сти хия смирилась, но что-то не заладилось у лётчиков, и ещё час с лишним мы ждали вылета... А когда самолёт набрал высоту, пробив сплошную снежно ватную замять облаков, в транспортный отсек салона через иллюминаторы хлынули ослепительно яркие лучи солнца, будто напоследок северная земля решила проводить Маслова торжеством света над мраком... Мы летим в древнюю Мезень, что стоит на границе Архангельской земли и студеного Ледовитого океана, в вечном противоборстве которых рождался и закалялся характер русских поморов, давших России своих Ломоносовых и Ворониных. Летели по воле одного из них, кому на закате ушедшего века энергией могучего русского слова удавалось преодолевать сопротивление пу стынного пространства и сурового времени. Он уже не в силах был изменять ход событий, но воля его, словно неумолимая стрелка компаса, указывала нам путь на далёкий поморский Север. 143