Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

ЖИВОЙ КОСТЁР ВИТАЛИЯ МАСЛОВА есть работа. Раньше в работе все лето. Приехал я из школы на каникулы и уже на другой день делаю что-нибудь в колхозе. Вечером натруженные, если не на сенокосах, не в отъездах, не на промысле, собрались с ребятами, побегали, набедокурили, подрались, а утром снова за работу. «Горки мерить» —это был самый большой позор. Труд был обязателен. Начиналось ранней весной с уборки вокруг домов —навоз от побывавших за зиму обозов вытаивает, конский, олений, слой за слоем. Потом грядки вы тают —огороды пойдут. А до огородов есть время пятки поморозить: первая проталина появилась, пусть и не близко, —понеслись туда босиком по снегу! Как весны ждали! Тогда же, при проталинах, —дрова. Постарше —с пилой и топором, помладше —в поленницы класть. А река и море вскроются —тоже по дрова, уже на лодках —мелочь на берегу собирать: отопительный сезон у нас круглый год, в доме четыре печи да баня — это ж сколько дров надо! Поэтому летом основных дров, напиленных, наколотых, аккуратных, которые потребуются зимой, не расходовали, лишь для бани, в других случаях мелочь в ход шла. Огороды ещё не все вскопаны —трава поднимается. Вся ребятня — по пожням, по лесам —травы собирать, солить, сушить. Заканчивали к Петро ву дню. Оставалась неделя до сенокоса, и если бы мы в поисках лука дикого да борщевника стоптали траву, которую потом косить, это был бы большой грех. Потому за неделю до Петрова дня сбор трав прекращали. Да и травы начинали к этому времени грубеть. Но тут уже пошёл лес —грибы, ягоды — маленький период, до сенокоса. На сенокосе работали все, уходили только в непогоду. Вот когда дождь зарядит, тогда за морошкой, за другими ягодами. А в ясные дни —с самого утра до позднего вечера —сенокос, страда. Другой год, бывало, как из огня, по жмене сено выдергиваешь. Каждый человек был на счету, людей не хватало, сил становилось все меньше и меньше. В войну мужики ушли, а потом побежали все из деревни в город. Там, на заводах, хоть немножко, но платили. И вот куда до войны по восемьдесят человек ездили, ехали трое. Это было жутко. И мы —дети — старались помочь, чем могли. Потом —сено плавить. Возили не на лошадях, а где можно, —на карбасах, на лодках. Стога громадные, выплавляли мы их в деревню. Очень небольшую часть вывозили на лошадях, а остальное носили беременями на плечах —бе рег не позволял. И это продолжалось, когда уже в школу пойдешь. Продолжим цитаты из «Души неизъяснимой». «Виталий Маслов прилета ет в родное гнездо куда раньше гусей-лебедей, когда ропаки еще громоздятся на берегу и стылая вода Мезенского залива сиренево дымится в морозном апрельском воздухе, а снега по деревне глубоки и сини от весеннего солнца. Вот Виталий разгребает на заулке снег и опахивает дверь, пуская в настывшее жило первый чистый воздух. А после достает пожитки: всякий дорожный скарб, кули с крупой и сахаром. Отец обходит имение, стариковским взглядом опоз навая сохранность жилья, а матушка растапливает печь, и первый сырой мгли стый дым слоится в небо, постепенно мягчея и переливаясь, единственный дым над когда-то богатой, достославной Сёмжей, пустившей корни со времен Ивана Калиты. 136