Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел первый. СЫН ПОМОРЬЯ В нём со всей ясностью и полнотой выражено то, с чего Маслов начинался как человек и как писатель, —любовь к родной земле, к людям, на ней живущим. Всякий человек начинается с любви: любовью созидается, ею живёт и ды шит. Ненавистью же и грехом —самоуничтожается. Русский писатель ни на чём ином, кроме любви, не может основать свое творчество. Маслов —писа тель русский. Но, кроме того, рискну сказать, Маслов —писатель нынешнему читателю незнакомый. Во-первых, потому, что мало кто в наши дни добирает ся до серьезной литературы. Книги в блестящих обложках, заполонившие прилавки магазинов, и просто к литературе-то отнести трудно, не то что к серьезной. Во-вторых, потому, что Виталий Семёнович тщательно избегал при жизни всего, что могло так или иначе походить на рекламу и саморекламу. В-третьих, потому, что Маслов всегда больше был внутри, чем снаружи, и узнать его по-настоящему мало кому удавалось. Может быть, это интервью, состоявшееся меньше чем за год до смерти писателя, поможет нам поближе узнать незнакомого Маслова. Д. Е. Виталий Семёнович, какого своего предка помните первого? МАСЛОВ. Это Никифор Маслов, около 1730 года погибший у Трех Ост ровов. Это здесь, у Поноя. Он первый, от которого осталась память матери альная — его нательный крест. Поморы, когда похоронили его, крест сняли (с крестом не хоронят у нас, если ставят на могиле сверху крест). Прошло много лет —десятки —после того, как для Сёмжи, для родных этот пращур потерялся. Считали —море взяло. Но вот пришли вдруг в Сёмжу два старика с дальнего Онежского берега и принесли этот крест. Сказали: «Бог смерти не дает». Нательный крест Никифора, вернувшийся в Сёмжу через Онегу, — самое старое родовое, что у меня есть. Пожалуй, лучше других написал о Маслове Владимир Личутин в книге «Душа неизъяснимая»: «Смею утверждать, что писатель Виталий Маслов рож ден обостренной тоскою по исчезнувшей деревне Сёмже. Родился русский писатель со своей пронзительной болью и жалостью, резкий, угловатый, не примиримый ко всему неискреннему и ложному, с прямой поморскою ду шою, что свойственная северной натуре. Но писатель Маслов родился и из мечты о возрожденной деревне. Это его костер, на котором он —доброволь ный самосожженец, убежденный, верующий в высшую справедливость и в дух поморского братства, вольно и невольно рассыпавшегося по Руси. Писа тель Маслов родился из памяти. Он, как старорусский летописец, доброволь но вбирающий память ушедших, беззаветно любя этих ушедших с их доблес тями и грехами». К этим словам добавлю, что в Сёмже —поморской деревне на берегу Бело го моря —Маслов родился не только как писатель, но и просто появился на свет. В Сёмже прошло его детство. МАСЛОВ. Самым последним человеком, самым последним пацаном счи тался тот, про которого могли сказать: «горки меряет», то есть бегает, хотя 135