Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

Раздел первый. СЫН ПОМОРЬЯ Решил сменить тактику. Утром заходит Маслов. Я сижу в курилке за сто лом, как раз перед входом в его кабинет. Порядок —идеальный. Вскакиваю: — Здравствуйте, Виталий Семёнович! —Ну, ты и нахал! Творишь тут всякое, а потом —«здравствуйте», как ни в чём не бывало!.. И пошло, и поехало, и опять я —«хлоп» дверью —и на улицу... Ну, думаю, на следующий день —ни слова не пророню. Заходит Маслов. У меня везде порядок. Сам —помыт-побрит-трезв. Мол чу. Он здоровается. Я молча вежливо киваю головой... —Ах, так ты и разговаривать со мной не хочешь! Ах, мы какие обидчивые! Творит здесь, понимаешь ли, а ему и слова не скажи! И опять я — «хлоп» дверью —и на улицу... Через час захожу —Маслов добродушно улыбается: —Знаешь, Николай, чего-то, пока на тебя не поругаюсь, делать ничего не хочется. Не сердись, это я не со зла, так, для разминки... При всей внешней серьёзности и обстоятельности в бытовых вопросах Виталий Семёнович порой был абсолютно беспомощен. Началась зима. Мас лов работал в своём кабинете. Там стало прохладно, пришлось поставить обо греватель. Морозы усиливались. Виталий Семёнович принёс из дома валенки, тёплую безрукавку. Затем, приходя на работу, стал надевать безрукавку под куртку. Так, в одежде, и сидел в кабинете. Он в последние годы жизни не любил табачного дыма, поэтому дверь в кабинет плотно закрывал, так как за дверью была курилка. Мы сидели в курилке чуть не в майках, а он замерзал в кабинете. Потом стал открывать дверь в курилку, мирясь с нашей дымовухой, чтобы тепло заходило, даже сидеть стал по другую сторону стола, чтобы попа дать в тепловой поток. Наконец, терпенье его лопнуло, и он решил обследо вать окно. Позвал нас. Раздвинули шторы. Подоконник был завален пример но на метр в высоту какими-то документами. Мы глянули по углам окна — они были аккуратно заклеены бумажными полосками. Шторы задёрнули... Ещё несколько дней Виталий Семёнович мёрз в кабинете, время от време ни выходя в курилку погреться. В конце концов, не выдержал и однажды пришёл на работу с женой, Валентиной Устиновной. Она убрала бумаги с подоконника и обнаружила, что окно приоткрыто. Закрыла. Подзаклеила. Заканчивался апрель. Через неделю установилась плюсовая температура. Люди пишущие, да и вообще —творческие, очень зависимы от своих жён. По себе знаю. У писателя жена —это точно половина. У творческого человека бывают такие периоды, что он не только окружающее, но и самого себя не замечает. Поэтому настоящая писательская жена должна уметь всё. Валенти на Устиновна Маслова —именно такая. Низкий поклон ей за это. Помню, как в бытность мою фермером, приехали Масловы — Виталий Семёнович, Валентина Устиновна и Саша (младшая дочь, тогда ещё школь ница) ко мне в гости. Поехали на ферму, решили зарезать поросёнка. Не буду детально всё описывать, как-то не особо ловко у нас это получилось: и у меня ещё убойных навыков немного было, и Виталий Семёнович уж больно сердо больным оказался. Вытащили мы поросёнка небольшого —килограммов на пятьдесят —из загона. Я кричу Маслову: —Держи! —а сам с ножом подступаю. 119