Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013. - 342, [1] с. : ил., портр., факс.

ЖИВОЙ КОСТЁР ВИТАЛИЯ МАСЛОВА В основном замечания Маслова были по внутреннему содержанию стиха, по его цельности, органичности и оправданности образов. Он не предлагал ничего конкретного. Нередко мы сидели над каким-нибудь понравившемся ему стихотворением часами. Он вычёркивал слова, вставлял свои, предлагал какие-то варианты... В конце концов отбрасывал исчирканный листок в сто­ рону и заявлял: —Не знаю. Ерунда всё. —Так что, в корзину этот стих? —Нет-нет, печатай. Хорошее стихотворение. А я потом ещё долго мудрил над его пометками, пытаясь понять, чего он добивался. Обязательно правил, и стихотворение становилось лучше. Многим я обязан и семье, гостеприимному дому Масловых, где в те време­ на царил какой-то «музейный», патриархальный уклад жизни. Где тогда ещё жила мама Виталия Семёновича с вечной, как мне казалось, стопкой свежеис­ печённых блинов встречающая гостей. Где мужчина был настоящим хозяи­ ном дома и непререкаемым авторитетом, а женщины — настоящими хозяй­ ками —тихими, скромными, работящими, но при этом нисколько нё униженны­ ми, с большим человеческим достоинством. Я душой отогревался в этой семье, когда Масловы привечали меня во время приездов из Кандалакши в Мур­ манск по писательским делам. Поначалу Маслов казался мне человеком, играющим, как артист, роль правед­ ника и настолько сжившимся с этой ролью, что выйти «из образа» уже не мог. Только после знакомства с историком-романистом Дмитрием Балашовым я понял, что Маслов не один такой, что есть ещё на Руси люди, живущие как бы вне времени, несвоевременные люди. Такие люди в любое время «несвоевре­ менны», всем кажется, что то ли в прошлом им место, то ли в будущем. Вот только несколько характерных черт Виталия Семёновича. Поражала его щепетильная, даже мелочная, как казалось, доходящая до абсурда честность. Он не любил брать взаймы, боялся даже краткое время быть кому-то должным хоть копейку. А если у него на руках находились день­ ги государственные, общественные или чьи-то личные, доверенные ему, то выпросить хоть копейку из них не только на денёк-другой, а и на полминуты было невозможно. Я помню, как горевал он, когда инфляция съела деньги, собранные на памятник Рубцову в Мурманске. У него был список всех пожер­ твовавших на памятник, и он начал было рассылать деньги обратно, тратя на переводы суммы, реально превышающие сами пожертвования. Большого тру­ да стоило отговорить его от этого. Он был отчаянно, до безрассудства горяч и смел, доказывая и отстаивая свою правоту или защищая своих товарищей по перу. Накануне перестройки (гласность уже была, но перестройка ещё не началась) мне позвонил Виктор Леонтьевич Тимофеев и попросил срочно приехать в Мурманск. Это было не приглашение на мероприятие. Предстоял какой-то серьёзный разговор. Не телефонный, как сказал Виктор Леонтьевич. Я отпросился с работы и поехал в Мурманск. Встревоженный, озадаченный, с вокзала —бегом до Союза писа­ телей. Тимофеев встретил меня мрачным страдальческим молчанием, словно зубы у него болели. Молча положил на письменный стол письмо: «Читай». Обратный адресат был какой-то очень серьёзный — и редакция журнала 116

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz