Живой костер Виталия Маслова : летопись воспоминаний / [авт.-сост. В. У. Маслова ; коммент.: И. Б. Циркунов]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013.

ЖИВОЙ КОСТЁР ВИТАЛИЯ МАСЛОВА Мы выходим на улицу. Проходя мимо стоянки частных автомашин, где подростки смывали щетками грязь с крыльев и багажников, Виталий Семено вич приветливо улыбается: «Здравствуйте, ребятки». Ответ вразнобой: «Здрав ствуй, дядя Виталий». Когда мы отошли, он поделился: «Хорошие ребята. Свой хлеб зарабатыва ют. Здесь у них порядок. Никакого насилия. Живая очередь. Верховодит па рень справедливый. Приходят после уроков. Не пьют, правда, покуривают. Я как-то пригласил их в Союз писателей. Показал помещение, подарил не сколько книг наших авторов. Любознательные. А вот приходится... Да, не от хорошей жизни...» Человеческий характер проявляется в повседневных, на первый взгляд, мелочах. В этом весь Виталий Семёнович. Мы с ним расстаемся до вечера. А вечером —литобъединение. Обсуждение рукописей. Это опять часа на три-четыре. Порою, гладя на него, у меня возникает вопрос, который я не решаюсь ему задать: «Почему он не бросит этот перегруженный воз и не вер нется к прозе? Сиди, пиши —результат не сиюминутный, но все же признан ный современниками». Но кто ответит: какой мерой измерить то, что он дела ет сейчас? Я не касаюсь В. Маслова как писателя. Он вошел в нашу литерату ру как классик и останется им. Один мой коллега как-то сказал: «О нем надо писать просто и убедитель но, но нельзя писать плохо. К этому человеку надо подходить с особой мерой. Он обладает той замечательной внутренней энергетической силой, которая цепляет собеседника и неназойливо держит в поле личного притяжения». Лучше не скажешь. Когда вопрос ставится о настоящей литературе, о чистоте русского языка, о выживании культуры России, тут голос его крепнет: «Язык — это живой, имеющий душу пласт, который мы должны беречь, как чистый воздух. Язык, народ — едины. Главное поле должно засеваться отборными семенами, ос тальное —на замежье». Он произносит это без пафоса, но с торжественной ноткой в голосе. Голова его приподнята, и борода клином вперед делает его похожим на пророка. У каждого писателя есть слова, точно определяющие его жизненную пози цию. Как-то, отвечая на вопросы корреспондента, он сказал: «Писатель, по крайней мере, русский писатель, пока он пишет то, что считает для себя и для общества нужным. Чуть перефразировав Михаила Шолохова231, можно ска зать, что мы можем писать только по велению сердца, а сердца наши принад лежат Отечеству. Но у тех, кому книги наши необходимы, сегодня часто и на хлеб-то денег нет». —И что же делать? —спросил корреспондент. —Не утонуть, барахтаясь, не соскользнуть с тысячелетней родной опоры. Эта опора —наш фундамент, духовный, культурный, исторический, —и сей час, скромно говоря, не ниже и не менее прочен, чем фундамент любого дру гого народа. Устоять, не кидаясь вплавь, за каждой наживкой, чтобы разгля деть, наконец: вот оно, наше настоящее солнце славянского единства. По нему мы сверяли свой путь тысячу лет и через все прошли: через междоусобицу, через иго, ибо и во все времена междоусобные оно худо-бедно, но все равно светило нам... В этом единстве —спасение и будущее восхождение. 112