Площадь Первоучителей : лит.-художеств. и обществ.-полит. альм. / Мурм. орг. Союза писателей России, Администрация города-героя Мурманска, Мурм. гор. совет ; гл. ред. В. Тимофеев. - Мурманск, 2000. - N 2: [ Очерки, рассказы / В. Маслов].

ПЛОЩАДЬ ПЕРВОУЧИТЕЛЕЙ ПУБЛИЦИСТИКА ИВФ — это как раз тот Иван Васильевич Филатов. Поп, который потом с куроптями за пазухой... С братом Ива на Васильевича беда-то и случилась. Только они за берег схватились и передышаться сели, положил он голову Ана нию на колени: «Простите, говорит, мужики!..» И умер так, голова на коленях, сразу же. У Золотухи и похоро нен. Вот что значит — вынялись!.. А остальные клейма, ес ли не вру, вот чьи. ААМ — Александр Алимпиевич из Пыи, Елизару и Степану, от которых крест увезли, брат. ДНМ — отец Николая Дмитриевича. ЛАФ и ПАК — Лав рентий Александрович Филатов, наш, и Петр Андреевич Калинцев из Малой Слободы. Лаврентий потом, в трид цать восьмом году, к Чешской губе переселился... Даст добро Николай Дмитриевич — будет эта скром ная досочка в Доме Памяти. Несмотря ни на что, у нас есть еще чем разбудить нашу память! — Николай Дмитриевич много в моря ходил? Ведь в мореходах особенных он вроде не числился? -—опять бес покою вопросами своего отца. — Он — как все. И на путины ходил, и на зверо-бой- ку. Это до войны. И в порту потом. Да еще как-то нор вежские шхуны были в наших водах пойманы, дак мы с Николаем эти шхуны в наш порт вели. __ ? — Обо всем пишут, а об этом я не читывал... В двад цать втором году мы на пароходе «Полярном» на зверо- бойке были. Задерж али их — пять судов — недалеко от Кольского залива, а перегонять — в Архангельск. Нас — конвоирами. Я на первом судне, на втором — Николай. Опасались: выкинут нас норвежена, вся команда ихняя с ружьями, а у нас — по одной винтовке. А они ничего, смирные... Такова вот еще одна сторона, еще один срез того ми ра, с которым прощались семжане, призадергивая на зи му занавески. А всего-то — потемневшая досочка на бож нице позади пустых киотов. Сколь разнятся вкусы, хотя мастера — одной деревни и почти одного времени! Николай Дмитриевич, в отличие от Ивана Степановича Жмаева, не любил тяжелой мебе ли. Стулья в комнате настолько легки, настолько тонкие — почти тощие, что попервости, садясь на такой, неволь но рукой на прочность пробуешь. А диван — сколько тут 228