Площадь Первоучителей : лит.-художеств. и обществ.-полит. альм. / Мурм. орг. Союза писателей России, Администрация города-героя Мурманска, Мурм. гор. совет ; гл. ред. В. Тимофеев. - Мурманск, 2000. - N 2: [ Очерки, рассказы / В. Маслов].

ПЛОЩАДЬ ПЕРВОУЧИТЕЛЕЙ ПУБЛИЦИСТИКА ке семиверстой жить. А в этом случае, к строительству дома приступая, без своих коней не обойтись. И — молча ла. Так молчала, как только она умела. Детей надо было на ноги поставить, а остальное — не стоило слов! А ведь Жмаеву-то, куда б он ни ездил, надо было и в Семже бдеть. О, если б только те — бескостые, угод ливые, вездесущие миссионеры! А то ведь — с какой сто роны прилетит! Явился, к примеру, в Семжу, в ссылку, православный один, грехи свои православные, за убиение жены, зама ливать. И до чего ж велеречив! Не на беседах, а с глазу на глаз уговорил одного из жмаевских приверженцев в православные перейти! И — не позор ли для Жм ае ва? !— повели переметчика по деревне из церкви в цер ковь, из старообрядческой в православную, через всю де ревню! Крестный ход! С гимнами и знаменами! Да не пря мо, а сперва к часовенке у реки — вон какой петлей по улицам!.. Запутался в книгах бывший единоверец! И сколь ко ж е сил пришлось Жмаеву положить, споря и с тем женоубивцем, и с тем переметышем — книга на книгу, сло во на слово!— прежде чем прошел крестный ход тем же путем в обратную сторону. А то, в 1915 году весной, высадился на семженский берег и поселился в деревне с двадцатью солдатами и с денщиком штабс-капитан Родзевич. Сам — Станислав, и жена — Карловна, а православные! Этот Родзевич дру гим путем Жмаеву кровь портил. Посылает поповским православным детям к празднику конфеты, наказывает: «Пожалуйста, и кухарочку маленькую ихнюю тоже угос тите!» Приглашает поповскую семью в гости: «Пожалуй ста, и кухарочку с собой возьмите!» А через кухарочку ту да через попа вся деревня о доброте штабс-капитана знает. И у кого сердце не отмякнет: кухарочке той — все го лет десять, сирота... А потом штабс-капитан к Висса риону, единоверцу жмаевскому, зачастил, знакомые у них общие архангельские обнаружились. И вот — повторилось: пошел Виссарион в православие. Один, без семьи, даже без старухи своей, а пошел. Крестником Родзевича сде лался. И вот — воюй опять, Жмаев! Год! И опять — кре стный обратный ход! Об одном лишь сожалел потом Жм а ев: самого Родзевича в старообрядчество не совратил, не успел, уехал из Семжи поляк в шестнадцатом го д у— и с семьей, и с денщиком, и с солдатами. Так-то вот! 2 0 2