Площадь Первоучителей : лит.-художеств. и обществ.-полит. альм. / Мурм. орг. Союза писателей России, Администрация города-героя Мурманска, Мурм. гор. совет ; гл. ред. В. Тимофеев. - Мурманск, 2000. - N 2: [ Очерки, рассказы / В. Маслов].

Виталий МАСЛОВ РАССКАЗЫ лодом, словно струился он туда прямо от розовой, кину той на стол оленьей четвертины. «Не дожить ведь, не дожить... Не подняться даже... — тоскливо подумала она, и ложились эти мысли на грудь неотвратимыми тяжкими плитами. — А напилась бы чаю — и, может, сегодня вечером уж и на ноги поднялась бы...» Ненка, удивленная молчанием, подошла к кровати, глянула в невидящие глаза старухи, пожалела ее, реши ла, что расстроилась Сусанна из-за невозможности мясо выменять, сказала, сожалея о том, что говорит: — Ницаго! Разрублю, цасть тебе дам! А на дургу цасть у дургих менять буду! Хороша мясо! Рубить?! Меняшь цяй? В голове у Сусанны стало мешаться. Она напряглась из последних сил, чтобы не утерять, не упустить кончи ки мыслей, не впасть в беспамятство... — Совсем ты худой стал, бабка-старух! Совсем худой! Исть ната! Исть ната! Меням! Не убьет бригадир! Пошел я рубить! А за этими добрыми словами все явственней и отчет ливей слышала Сусанна — плачет на печи младшая де вочка, даже чувствовала, как вздрагивает она, как гла- дят-успокаивают ее сестры, а она тихо-тихо, — и Сусан на слышала это удивительно явственно, явственней, чем громкие слова ненки, — тихо-тихо просила: — Мясо... Красненькое!.. Капельку... Капельку... Нен ка взяла со стола свою нелегкую ношу, и вскоре из се ней послышался звук разрубаемого мяса: сперва мягкий, глухой, потом звонкий — кости хватил топор... У Сусанны закрылись глаза, тело ее осело как-то, го лова будто бы приподнялась на подушке, а подбородок беспомощно в грудь уткнулся... — Бабушка!— испуганно вскрикнула старшая девоч ка и кинулась с печи к Сусанне. — Бабушка! Она спрятала лицо в постель рядом со старухой и горько заплакала: — Не меняй, бабушка! Не меняй! Не надо. Роднень кая! Не надо. Глупенькая она еще, маленькая, оттого и плачет... Не меняй, бабушка-а!.. Сусанна Карушкова еще понимала, еще чувствовала эти жалостливые слова, и ей от них вроде бы даже по легче стало... Но того, как ненка дверь снова открыла, она уж е не услышала. Уже ничего вне ее для нее, Сусанны Карушковой, не существовало. Лишь где-то очень далеко, 187