Площадь Первоучителей : лит.-художеств. и обществ.-полит. альм. / Мурм. орг. Союза писателей России, Администрация города-героя Мурманска, Мурм. гор. совет ; гл. ред. В. Тимофеев. - Мурманск, 2000. - N 2: [ Очерки, рассказы / В. Маслов].

Виталий МАСЛОВ РАССКАЗЫ ли зачем-то в Дресву этих людей из Мордвы, где-то с Москвой рядом эта Мордва, сказывают. З а год до кон ца войны — вот когда привезли. Сманили людей с родно го места. И поворотился же у кого-то язык, насказали лю д ям— мол, вот какие места в Примезенье: «Не сеют лю ди, не пашут, а в шелковье да в золоте ходят». Что и говорить, дресвяне, ясно дело, не от сеянья да не от пахоты живут, — тут вранья большого нету, а вот насчет золота да шелковья.. Привезли добрых людей, и в тот же год хватили переселенцы горюшка: мати ихняя Ефроси нья потонула. Если прямо сказать, так ейна, покойной, вина. О том годе рыбу-пинагора на берегу искали: откатить ся с водой не успеют, пыхтят в луж ах середи сухого бе рега, прибылой воды дожидаются. Тут и собирай их да домой тяни. Пинагоры — не семга, но сделай хорошего по со л у— пальцы оближешь. Наговаривала Сусанна мордов ке: — Ты, Ефросеньюшка-Фрося, сзади-то за водой от ко- ренного-то берега далеко в голомя не убегай. Мористее, ясно дело, рыбы богаче, да падет-то вода восемь часов, воно куда за восемь часов уйти можно, а подняться ус- певат за три. Как покатится на прибыль — не убежишь! Только позавидничала, видно, баба... Выкинуло потом в заплесток, неподалеку от утопленницы, пинагоров связ ку, на похоронный обед пригодились, да бахилы Сусан нины... «Хороша была жёнка Фрося. Наверно, когда все кру гом затопило, может, на каком-то большом камню уж и к смерти приготовилась, сняла она, видно, бахилы, при хватила их к пинагорьей ноше да так все увязала, что бы песок в бахилы не набился, чтобы не заякорило где посереди берега, а в заплесток выкинуло. С разумом ба ба была, до последнего с разумом. А что позавидничала да далеко ее в голомя за пинагорами увело, дак кто на ее месте не позавидничал-то бы: кроме своего — детских четыре рта. Знал бы кто, до чего голод их доводил! С чу- жа подумать тошно. Забрела как-то на поветь, где на ж е р ди бычья шкура старая висела, столь стара — совсем з а костенела, сломишь, но не согнешь. Гляжу, и сердце от Фроськиной беды зашлось: половина шкуры по кусочкам выпилена, съели... Это после-то войны... А того, сколь ши рока обсушка берега быват, и местной-то человек не все 171