Площадь Первоучителей : лит.-художеств. и обществ.-полит. альм. / Мурм. орг. Союза писателей России, Администрация города-героя Мурманска, Мурм. гор. совет ; гл. ред. В. Тимофеев. - Мурманск, 2000. - N 2: [ Очерки, рассказы / В. Маслов].

ПЛОЩАДЬ ПЕРВОУЧИТЕЛЕЙ ПУБЛИЦИСТИКА рону положен, но тех, кто представлял и сейчас пред ставляет главную опасность для государства, его внутрен ней сущности, его нравственной прочности, не пускали в страну практически до Екатерины Великой... А теперь — еще раз о горе твоем, дорогой мой това рищ... Страшном, до конца жизни неизбывном. Только не подумай, что утешить хочу: и невозможно, и грешно. Этот путь невозвратен. До нас такое бывало и после будет, во все времена сыновей теряли. И такое тоже слу чалось, как у тебя, — теряли последнего... Но в старое вре мя в подобном случае для человека, потерявшего сына, если человек этот сознавал себя ответственной, частицей Отечества, тем более становилось главным — забота, тре вога о будущем этого Отечества, ибо уж е не было надеж ды хотя бы часть главной заботы переложить на сына. И оставшуюся жизнь, старость на то старались положить, чтобы с колыбельной песней, со сказкой затеплить в ду шах внуков своих особое, святое, незыблемое в правоте своей чувство — ощущение истинной пробы и направле ния... Да, ты и этого лишен, для тебя и этого нету, сын твой ушел юношей. Но ты — воспитатель, у тебя каф ед ра! Разве это — не возможность для исполнения тебе з а поведанного? Тем более что есть уверенность: боль твоя убережет тебя от популярной ныне кафедральной з ар а з ы — от провоцирующего взбрыкивания и игрушечности, от всеобщего облыжнокритического отравления. Болезнь эта особенно опасна потому, что для большинства твоих воспитанников вообще не было ни сказок бабкиных, ни песни колыбельной. Давай же думать и решать, что мы еще можем и обязаны предпринять, чтобы необори мое сделать оборимым, чтобы воспитанники наши, когда придет пора их мудрого мужества, исполнили нами не ис полненное. Великий потомок легендарного эфиопа! Он лучше нас понял, что такое Россия и каково ее предназначение, и всю жизнь служил России как ее верный сын, и неохватный гений его был соизмерим и гениально соизмерен с вели чием родной державы. И братья-россияне иных наречий, с любовью и изумлением вглядываясь в деяния и лики таких истинных патриотов, как Пушкин, как Багратион, видели в России и только в России свое будущее и счи тали честью быть ею и служить ей. Да и сам Пушкин разве не так же вглядывался, к примеру, в Багратиона? 112